рта.
Она смеется.
– Как скажешь. – Проходя мимо, она слегка толкает меня плечом. – Это отлично, дорогой.
В моей груди разливается тепло. Я смущенно опускаю глаза.
– Ну да… – Пожимаю я плечами. – Она кучу всего делает, чтобы я не тратил время и мог сосредоточиться на хоккее.
– Она? – Мама наклоняет голову, и ее глаза загораются.
У меня сердце в пятки уходит, и я исподлобья смотрю на нее.
– Ну да, – снова пожимаю плечами я.
У меня краснеет шея.
– Как ее зовут? – Ее взгляд словно лазерами пронзает меня, и уголки ее губ лукаво приподнимаются.
Я пытаюсь держаться нейтрально и никак себя не выдавать, но при мысли о моей симпатичной ассистентке у меня учащается пульс.
– Пиппа.
Пожалуйста, не спрашивай, откуда она, умоляю. Я обязательно ляпну, что мы учились в одной школе, и все, пиши пропало.
Она довольно, задумчиво мычит.
– Милое имя. Сколько ей лет?
Она учуяла свежую кровь.
Мне двадцать шесть, значит, Пиппе двадцать четыре.
– Не знаю.
– Примерно.
У меня бегут мурашки. Она знает. Она, мать твою, знает!
– Немного младше меня.
– М-м. – Она с улыбкой кивает и смотрит на меня. – Интересно.
Я молчу.
– Симпатичная?
Я нервно запускаю пятерню в волосы.
– Не знаю.
– Ну у тебя же есть глаза, правда? – спрашивает она таким невинным тоном, как будто не знает ответа.
Я тяжело вздыхаю, потому что в моих страданиях сейчас виновата не столько мама, сколько я сам со своей несвоевременной любовью.
И я ни секунды не сомневаюсь, что мне точно не стоило просить ее переехать.
– Да! Понятно? – выпаливаю я. – Она очень симпатичная и прекрасно поет, и Дейзи ее обожает.
Мама закусывает губу, чтобы скрыть улыбку, но ее глаза сияют.
– Что?! – взрываюсь я.
Она покатывается от смеха.
Я рычу и закатываю глаза. Умеет же она все из меня вытянуть.
Мама продолжает мне улыбаться, усаживаясь напротив и наклонив голову.
– С Эрин прошло уже много времени, – тихо говорит она, и у меня сжимается горло. – Я видела ее по телевизору. Она звезда.
У меня так сжимаются челюсти, что зубы трещат, и я вспоминаю себя семь лет назад, в свой дебютный сезон. Эрин Дэвис – модель на пути к успеху, шокировавшая весь модный мир своим внезапным уходом с подиума. Последние несколько лет она работает на телевидении. Я периодически проверяю, снимается ли она.
Мама думает, что мы с Эрин расстались, потому что я не мог посвящать время и хоккею, и отношениям. Технически так и было. Но она не знает, что, когда Эрин сообщила мне о своей небольшой задержке, я запаниковал. Эрин была так рада, а на моем лице она увидела ужас. Да боже мой, нам было девятнадцать лет! Это был мой первый год в лиге, и я отдавался хоккею так, как никогда в жизни. При первой возможности я улетал проведать маму. Мой главный друг детства, Рори Миллер, не хотел больше со мной общаться, потому что мы стали играть за разные команды. Все изменилось, и я с большим трудом справлялся со своей жизнью. И меня пугала перспектива взвалить на себя еще больше ответственности. Но я бы это сделал, несмотря на все трудности.
Месячные начались на следующий день, но осадок остался. Мы оба поняли, что отношениям конец, а через неделю я прочел в новостях, что она уходит из модельного бизнеса. Почти на пять лет она будто исчезла с лица земли.
Меня сковывает чувство вины. Вот почему я больше не завожу отношений. Потому что Эрин хотела больше, чем я был способен дать. Потому что для меня это было ерундой, и я разбил ей сердце и испортил жизнь. Она была настолько раздавлена, что отказалась от перспективной карьеры.
И это сделал я.
Может, я и не любил ее, но она была хорошим человеком и заслуживала гораздо большего, чем вялое внимание, которое я ей уделял. И если бы у нас все же родился ребенок, то и он заслуживал бы гораздо большего, чем те крупицы времени, что я смог бы с ним проводить.
Я никогда никого не раню так, как ранил Эрин.
Когда я уйду из хоккея, у меня будет время на все это – на отношения, возможно, на брак, а возможно, и на детей. Если позволит здоровье и если буду держать нос по ветру, смогу играть до тридцати пяти. А до этого времени все остальное из планов исключается.
– Джейми?
Я поднимаю глаза. Она смотрит на меня заинтересованным, нежным взглядом.
– Есть в жизни вещи кроме хоккея, ты ведь знаешь?
Я киваю и утвердительно мычу, но она просто не понимает. После того как я увидел плачущую Пиппу, я просто не могу этого допустить. Я знаю, что у меня нет на нее времени, и не хочу ломать ее так, как это сделал ее бывший и как я сам сломал Эрин.
– И я все равно хочу сходить на игру. – Она грозно выпучивает на меня глаза, явно говоря: я серьезно. – Буду сидеть на галерке, если придется.
Глава 11. Пиппа
ПРОШЛА НЕДЕЛЯ. Я ставлю нашу с Хейзел фотографию на книжную полку у себя в комнате. Я была не против переехать сюда, когда в комнате не было практически ничего, кроме кровати и шкафа, но всю последнюю неделю тут продолжала появляться новая мебель. Меня тут даже не было, когда появился этот стеллаж, – он просто возник из ниоткуда в собранном виде сегодня утром, когда мы с Дейзи вернулись с прогулки.
У меня внутри все порхает. Я знаю, что его собрал Джейми.
Его почти никогда нет дома. Иногда я слышу, как он возвращается поздно вечером. Дейзи всегда спит со мной, но я оставляю дверь приоткрытой, потому что ей нравится встречать его. Но сама я никогда не спускаюсь поздороваться – хочу оставить ему больше личного пространства.
Я достаю из-под кровати гитару, чтобы освободить место для коробки. Я уже хочу убрать ее обратно, но останавливаюсь. Я кладу руки на чехол, а потом решительно его расстегиваю.
Гитара поблескивает, и мое сердце сжимается. Я люблю эту штуку, но всегда прячу подальше собирать пыль. Я протягиваюсь руку и касаюсь струн.
Последний раз я играла перед Заком и его менеджером во время тура. Я даже не хотела, чтобы его менеджер приходил: он сам его притащил, чтобы послушать черновой вариант моей песни. Мне нравилось писать музыку еще со старшей школы.
В глубине души я всегда мечтала о карьере, как у Зака.
Когда
