уже очень много лет.
Глава 10. Джейми
ВЕЧЕРОМ, когда солнце уже почти садится, я паркуюсь у дома в пригороде Северного Ванкувера. На пассажирском сиденье валяется пакет с греческой едой. Сегодня команда организовала неформальный ужин, якобы чтобы помочь освоиться новичкам, но я проигнорировал приглашение. На заднем сиденье с радостным любопытством машет хвостом Дейзи. Я тяжело вздыхаю.
Я просто не могу поверить, что предложил Пиппе переехать ко мне. Но теперь, когда она будет сидеть с собакой, у меня освободится больше времени для заботы о маме.
Дейзи вытягивает вперед шею, кладет голову мне на плечо, принюхивается, и я подозрительно на нее кошусь. У меня возникает странное чувство.
Мне что… начинает нравиться эта собака? Я хмуро гляжу на нее, а она высовывает язык и машет хвостом. Я фыркаю.
– Пойдем. – Я выхожу из машины, выпускаю Дейзи и иду к дому.
Дом скромный – крепкий средний класс. Я хотел купить маме что-нибудь побольше, когда перешел на профессиональный уровень, но она отказалась. Сказала, что не хочет уезжать из района, где прожила много лет. Что ей нравятся соседи и она не хочет заводить новых друзей.
Подойдя к дому, я замечаю какое-то движение на крыше, и мое сердце замирает.
Мама в плотных садовых перчатках стоит наверху. Весело улыбается и машет мне рукой.
– Привет, дорогой!
У меня кровь шумит в ушах. Ей нельзя там быть. В голове сразу возникает куча картинок, как у нее случается паническая атака на крыше, она поскальзывается, падает и ее голова разбивается об асфальт.
– Что ты там делаешь? – спрашиваю я. Дейзи лает на маму, размахивая хвостом.
Мама улыбается еще шире.
– Чищу водостоки.
– Спускайся. Сейчас же, – говорю я своим самым строгим голосом. – Уже темнеет.
– Я все прекрасно вижу. Тем более я уже почти закончила, – хихикает она и кидается в меня ворохом листьев. Они падают к моим ногам, а Дейзи скачет и пытается ухватить их зубами.
– Джейми, дорогой? Чья это собака?
Вскинув бровь, я смотрю на Дейзи, которая уселась на пыльный тротуар и возит по нему хвостом. Я невольно усмехаюсь, когда вижу ее округлившиеся глаза. Она думает, что получит угощение.
Может, в глубине души мне действительно нравится эта собака.
– Моя, – отвечаю я. – Я завел собаку.
Мать с сияющим лицом хлопает в ладоши.
– Правда? Ох, Джейми, это же прекрасно! Это как раз то, что тебе нужно!
– Можешь, пожалуйста, спуститься? – Я нервничаю, когда вижу ее так высоко на крыше. – Я найму кого-нибудь, чтобы этим заняться.
– Хватит относиться ко мне как к ребенку. Я вполне способна жить самостоятельно.
Во мне растет раздражение. Раздражение и еще что-то гораздо более злое. Меня бесит, что она притворяется, будто все отлично, хотя это неправда. И так было всегда. Мы ни разу не обсуждали ее депрессию или тревожные состояния, пока я был подростком. Мы так ни разу и не говорили о прошлогодней аварии. Я оглядываю ее гараж. Машину недавно починили, и я не знаю, садилась ли она за руль. Ей запрещено это делать без посторонней помощи.
Она подвозила друзей домой из бара, когда у нее произошла паническая атака и она врезалась в другой автомобиль. Поскольку мой покойный отец страдал от алкоголизма, за рулем всегда была она. Видимо, от одного из ее друзей пахло алкоголем, и в сочетании с темнотой – как в ночь отцовской аварии – это на нее подействовало.
Я его не помню – я был совсем маленьким, когда он напился и въехал в столб, – но презирал его за то, что оставил маму с таким багажом. Если бы не он, возможно, она бы не страдала от депрессии все мое детство. Может, у нее не было бы панических атак.
– У тебя даже страховки нет. – У меня внутри все натягивается. – Ты могла поскользнуться и упасть.
Она закатывает глаза, спускаясь с лестницы.
– А еще мне в голову мог влететь метеорит и убить меня. – Она слезает с лестницы, и мой пульс успокаивается. – Ты слишком много волнуешься.
У меня уже не хватает внутренних сил. Иногда мне хочется стать таким же, как она, но кто тогда будет удерживать нашу семью на плаву? Кто будет выкладываться на льду, а потом прибегать по первому ее тревожному звонку?
Дейзи, конечно же, мгновенно в нее влюбляется. Мы заходим в дом, мама возится на кухне с греческой едой, которую я купил, а я достаю приборы. Дейзи обнюхивает каждый угол.
– Как осваиваешься на новом месте? – спрашивает мама.
Внезапно мне очень хочется рассказать про Пиппу. Но что я скажу? Моя ассистентка – сногсшибательная райская пташка, по которой я сох в школе? И она отлично ладит с моей собакой? И набила мой холодильник самыми вкусными блюдами, несмотря на то, что вместо списка продуктов я просто рявкнул купить «еды»? И теперь она будет жить со мной и спать через стенку?
А может, еще что-то делать через стенку. У меня кровь приливает к члену от этих мыслей.
– Отлично, – отвечаю я. – Все отлично.
Она ставит тарелки на стол.
– Я хочу прийти на игру.
– Не думаю, что это хорошая идея.
Она глядит на меня так, будто я ударил ее, и я сразу жалею о своих словах. Я мог бы сказать это по-другому. Но это правда плохая идея. Запах алкоголя – триггер для нее, а на хоккейных матчах пьют все. Если что-то случится, это полностью отвлечет мое внимание, а мне нельзя терять концентрацию на льду.
– Джейми, – ее взгляд кажется мягким, но в нем заметно раздражение, – у меня была одна маленькая паническая атака.
Вернее, призналась она в одной.
Она сосредоточенно раскладывает по тарелкам лазанью.
– А ты с меня пылинки сдуваешь.
Потому что ты слишком хрупкая, и история показывает, что не особо-то хорошо справляешься. Я вспоминаю десятилетнего себя и как я сам собирал себе обед в школу, когда она была на пике своей депрессии.
– Тебе нужна помощь с переездом? – возвращается она на кухню, и я вздыхаю с облегчением. Тему с матчем пока закрыли.
– Нет. Я уже все разобрал.
Она подозрительно на меня смотрит. Ей известно о моем жестком расписании.
– Быстро ты.
Я прочищаю горло.
– Я нанял ассистента, чтобы помогал мне с Дейзи и со всем остальным.
Мама молча моргает. А потом ее губы расползаются в улыбке.
– Ты? Ты кого-то нанял, чтобы тебе помочь?
– Тут нет ничего такого. – Я смотрю на нее максимально сурово, но чувствую, как у меня подергивается уголок
