Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
не было.
Елисеевы и Дурдины удалились в сигарную комнату, чтобы не привлекать внимания любопытных гостей своими взволнованными лицами и обсудить план дальнейших действий. На Грише не было лица. Он готов был броситься в погоню. И вот в тот момент, когда в штабе шло бурное обсуждение, стоит ли ехать к Закретскому, в комнату зашла Варвара Сергеевна. За собой она вела заспанную Машеньку. Оказалось, та устала и прилегла в одной из гостевых спален буквально на минутку, чтобы ноги немного отдохнули. Невеста сама того не заметила, как провалилась в сон. То ли бессонная ночь накануне сыграла злую шутку, то ли игристое вино, которого Мария Андреевна, возможно, выпила чуть больше обычного, – от духоты и нервов, но девушка просто уснула и только потом узнала, какой переполох учинила.
Что творилось в сигарной комнате! Даже во время венчания не было столько эмоций. Матери плакали от счастья. Мужчины обнимали Машу, потом друг друга. С облегчением хохотали над смущенной невестой. Девушка боялась поднять глаза на Гришу. А тот был настолько счастлив, что она не сбежала с Закретским, что не мог злиться на нее.
– Рад Филат, что дело идет на лад, – снова засыпал поговорками Григорий Петрович. – И радость, и горе – дело временное. А давайте-ка, сердешные, закругляться! Погуляли – да буде! А то неровен час, еще кака оказия приключится…
II
Началась счастливая семейная жизнь Григория Григорьевича. Первые недели молодые не могли насладиться друг другом и как только появлялась возможность уединиться, непременно пользовались ею. Григорий Петрович только посмеивался в бороду от такой страсти между молодыми. Анна Федоровна порой укоризненно поглядывала на спальню, из которой никак не выходили молодожены. Хоть она и помалкивала, но такой пыл в исполнении супружеских обязанностей не одобряла. Возлежать супругам следовало для рождения детей, а не для греховной услады.
– Малый для сласти, большой для страсти, – поддразнивал жену Григорий Петрович, перехватив ее недовольный взгляд на сына, который схватил Машеньку, порхающую на втором этаже в пеньюаре, и потащил назад в спальню.
Анна Федоровна только шикнула на мужа.
– Старый бес! Ужо хватит зубоскалить!
Она и сама полностью не понимала, была ли это реакция на срамоту или тут еще подмешивалась материнская ревность. Анна Федоровна родила Гришу в сорок лет, когда уже и не ждала больше детей. А тут вдруг сынок, точная ее копия – красивый, синеглазый, здоровенький. Естественно, мать души в нем не чаяла. По ее мнению, ни одна из претенденток не была достойна Гриши. Все они были либо не слишком добродетельны, либо не слишком умны, либо недостаточно богаты, либо не очень красивы. В общем, Машенька, конечно, была милой девочкой, но не чета ее Грише.
А Григорий Петрович, наоборот, обожал Машу. Относился к ней как к собственной дочери, а то и более трепетно. Он восхищался ее быстрым умом и деловой хваткой. Именно такая жена может стать мужу настоящей соратницей и поддержит его в любых делах. Она напоминала ему его мать, которая после смерти отца, основателя их семейного предприятия, взялась за управление фирмы сама и делала это вполне успешно вплоть до своей смерти. Так что Григорий Петрович видел воочию, что такое, если выражаться современным языком, деловая женщина.
Уже на второй день после свадьбы Григорий Петрович ушел на традиционный полуденный сон, оставив недосчитанные счета в гроссбухе. Вернувшись, он увидел за конторкой Марию Андреевну в строгом черном платье с белым воротничком, напоминающую гимназистку. Он было взял гроссбух доделать оставленную работу, а там все уже аккуратно посчитано. С тех пор сердце его принадлежало невестке.
Ночью, лежа в кровати, усладившись друг другом, молодые супруги разговаривали о планах на будущее. Гриша недавно основал конный завод в Могилевской губернии и задумал вывести новую рысистую породу, чтобы она сочетала в себе лучшие качества орловских и французских скакунов, чтобы была красива, вынослива и быстра как никакая другая.
– Муся, что ты скажешь, если мы поедем завтра покатаемся на рысаках, которых я купил? А то отправлю их в Могилев скоро… Устроим пикник?
– С превеликим удовольствием! Ты так захватывающе рассказываешь про все эти виды скакунов, уже хочется самой увидеть таких красавцев! Как звали того прародителя орловской породы, про которого ты говорил, – Сметанка? – с улыбкой вспомнила Мария Андреевна.
– Да, чистокровный арабский рысак был, с бесподобным экстерьером и необычной длиной корпуса. Я говорил тебе, что у него был лишний позвонок? И цвета он был белоснежного, как твоя кожа… – Гриша гладил жену по тонким плечам, шее и, снова увлекшись, забыл и про скакунов, и вообще про все на свете.
На следующий день, как уговорились, Мария Андреевна и Григорий Григорьевич поехали кататься верхом. Машенька была неотразима в аспидно-синей амазонке, корсет которой плотно облегал ее тонкую талию. Шляпка со шлейфом в тон платья очень шла наезднице, выгодно подчеркивая глубокий цвет ее черных глаз, которые стали немного отливать вороновым крылом. Такими глазами можно было околдовать любого. Григорий Григорьевич не мог отвести взгляда от жены.
Парочка вдоволь накаталась верхом – и галопом, и рысцой, и вместе, и наперегонки.
Пока молодые супруги развлекались скачками, прислуга накрыла стол для пикника. Чего там только не было – запеченная буженина, кусочки стерляди на пару, кулебяки, пирожки с капустой и ягодами, мороженое, зефир и оладьи. Григорий Григорьевич помог Марии Андреевне спуститься с лошади и на секунду задержал ее в своих объятиях. Маша смущалась, но была безумно счастлива. Сели за стол. Гриша нагулял аппетит и набросился на мясо с кулебякой. Машенька надкусила пирожок и положила назад. Она перебирала пальчиками виноградинки, украшающие блюдо с бужениной, и была необычно задумчивой.
– Гриша, а помнишь, как мы были в лавке на поедании фруктов? Тогда, давно? Я тогда не понимала, что ты ко мне чувствуешь… – начала Маша.
Григорий Григорьевич кивнул, но, не зная, куда она ведет, воздержался от ответа под видом увлеченного поедания разносолов.
– А поехали сегодня в лавку? Так фруктов хочется, – хитро предложила Маша.
Гриша наивно махнул рукой на вазон, с которого разве что не валились спелые абрикосы, персики, яблоки, груши и виноград.
– А эти чем тебе не глянутся? – удивился Григорий Григорьевич такому предложению.
Мария Андреевна многообещающе посмотрела ему в глаза и положила свою руку на его. Тут Гриша догадался, на что она намекает, и уговаривать его более не пришлось.
Когда молодые приехали в лавку, Григорий Григорьевич распустил всех служащих. Они были немного обескуражены, но хозяин – барин. Какая бы блажь в голову не пришла, нужно исполнять.
Как только последний человек покинул магазин, Елисеев закрыл дверь и
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 80
