предлагаешь? – отозвалась Су Анасы. От страха её волосы стали пепельно-серыми, чешуя поблекла, глаза остекленели.
– Не знаю! Делать хоть что-то! Понять, что происходит, понять, как с этим бороться, как остановить! – Ведьма всплеснула руками и подпрыгнула на стуле. – Съехать, в конце концов!
– А куда съезжать?.. – пробормотала Су Анасы и вдруг разозлилась, заговорила быстро и пылко: – Куда я с тремя сыновьями? Это ты молодая и независимая ведьма, можешь хоть на Лысую гору, хоть в Трансильванию – тебе бесы везде рады будут.
– Да я же…
– Ну, что?! – взвизгнула Су Анасы. – Ты предлагаешь что-то делать, куда-то бежать, а мы ведь даже не знаем, почему они исчезли. Может, так было нужно.
– Может, мы чего-то не знаем. Может, они творили какую-то запретную магию, – кивнул Вампир. – Страшную магию. Она-то их и забрала. Гамаюн могла. Раз с неё всё началось, то вполне возможно, что она в этом и виновата.
– Говорили мне сестрицы, что раз Гамаюн в соседках – быть беде. – Су Анасы покачала головой. – Сразу она мне не понравилась. Зуб даю, это она что-то натворила.
– Даже если так. – Ведьма старалась говорить спокойно. Ей казалось, что соседи по коммуналке упорно отказываются её слышать. Замечать главное. – Мы по-прежнему не знаем ни что происходит, ни как это остановить.
– А может, и не нужно ничего останавливать? – пожал плечами Вампир. – Может, всё уже закончилось?
– Ты правда в это веришь? – хмыкнула Ведьма.
На кухню зашёл Сах иччи с кассетой яиц в руках, кивнул всем собравшимся и принялся возиться у плиты, тихонько напевая что-то под нос. Казалось, лично его странные исчезновения совершенно не беспокоят. Хотя Сах иччи никогда и ничего не беспокоило.
– Мне в любом случае надо работать. Донорская кровь очень дорогая, знаешь ли. – Вампир встал из-за стола, подхватил с пола рюкзак и почти бегом покинул квартиру.
Су Анасы обняла заварочный чайник обеими руками и зажмурилась. Спустя пару мгновений из носика повалил пар, крышечка со стуком запрыгала. Довольная Су Анасы налила себе чаю в маленькую фарфоровую чашечку, следом плеснула молока из бутылки, которая стояла тут же, на столе. Её вечно влажные руки липли к клеёнке, и Су Анасы всё время её разглаживала. Клеёнку на стол купила она сама – дорогую, с тонким цветочным узором.
– Да что с вами? – пробормотала, наблюдая за её размеренными движениями, Ведьма. – Почему вы так упорно делаете вид, что ничего не происходит? Неужели я одна понимаю, что что-то не так?
– Ты – ведьма молодая, ещё мало в магии понимаешь, – покачала головой Су Анасы. Чай она пила вприкуску с сахаром. – Хочешь порассуждать? Давай порассуждаем. Гамаюн вечно пела. Так вопила, что уши закладывало. К ней придёшь, мол, Гюша, детки спят, а она всё одно: отстань, до одиннадцати вечера могу всё что угодно горланить. Домовой матерился на весь подъезд и расшвыривался направо и налево бытовыми заклинаниями. А Кощей без конца репетировал свои пьески на кухне, чтобы на него все глядели да послушно хлопали. У меня эта «Муха-Цокотуха» вот где уже была! – Она провела ребром ладони по горлу.
– И что?
– А то, что ты тут живёшь относительно недавно, а я этого всего насмотрелась и наслушалась. Громкими они были и всем мешали. Нарушали, так сказать, течения. – На последнем слове она со знанием дела подняла указательный палец и выразительно посмотрела на Ведьму. – А течения очень не любят, когда их нарушают. Особенно течения магические. Эта квартира пропитана магией. Может, поэтому она и заставила их всех исчезнуть, чтобы обрести наконец гармонию. Если рассуждать так, то даже хорошо, что их нет. Заметила, насколько тихо и мирно стало?
Ведьма нахмурилась, раздумывая над словами Су Анасы, а потом покачала головой. Что-то в них казалось неправильным.
– А Леший?
– А что Леший? – встрепенулась Су Анасы.
– Он был тихий, никому не мешал, ни с кем особо не общался. Я за всё время от него в лучшем случае пару предложений услышала.
– Замершее течение хуже бури, – всё тем же назидательным тоном ответила Су Анасы. – В стоячей воде рыба дохнет. – Заметив озадаченный взгляд Ведьмы, она вздохнула и добавила: – Магия умнее, чем мы, сильнее, чем мы, древнее. Не нарушай гармонии, слушай течения и следуй за ними. В высокую волну безопаснее всего на дне. Делай свои ведьмины дела да магию сильно не тревожь, не бросай ей вызов – и никуда не исчезнешь.
За стол сел Сах иччи, поставив перед собой тарелку, полную жареных яиц, щедро политых кетчупом – его любимое блюдо.
– Барыта этэҥҥэ? – шутливо спросила Су Анасы.
– Барыта этэҥҥэ, – с улыбкой закивал Сах иччи и принялся за еду.
* * *
Ведьма сидела на широком подоконнике и пыталась разглядеть со дна жёлтого колодца звёзды. Во дворе было тихо, дом спал, в свете уличного фонаря намывался кот. И как ему не холодно гулять в такую погоду? Впрочем, может, ему и идти-то некуда. И теперь он греется под электрическим солнцем, спасаясь от чудищ, что скрывает темнота.
Иногда, когда Ведьма вот так сидела ночью у окна и глядела вниз, ей казалось, что за пределами этого двора ничего больше нет. Выйдешь за порог квартиры – окунёшься в бесконечную пустоту. И как свет фонаря спасал кота от чудовищ, очерчивая на земле чёткий жёлтый круг, её берегли стены квартиры. Ведьма всегда так думала, всегда в это верила. До тех пор, пока её соседи не начали исчезать. И Ведьма совсем не знала, что с этим делать. Но что она знала наверняка – делать что-то обязательно нужно.
Через тёмный провал арки во дворе материализовался Вампир. Остановился в свете фонаря и, как показалось Ведьме, с облегчением выдохнул, оказавшись в его кругу. Потом присел рядом с котом, и тот тут же принялся тереться о его ноги, задирая хвост. Вампир достал из рюкзака пакетик корма и высыпал на землю.
Ведьма улыбнулась. Вампир ей нравился: хороший парень, добрый и робкий, и даже пристрастие к крови его не портит. А ещё он хотел большего – это Ведьма в людях и нелюдях особенно ценила. Вампир другой, не похожий на Кощея и Су Анасы, которые, словно мухи в янтаре, застряли в давно сгинувшем прошлом. Не легкомысленный, как Гамаюн, скачущая по впискам и шабашам, но и не душный, как Домовой, который только и думал, что о домашних заботах и умел хороводить разве что ложками. Ведьма чувствовала с Вампиром некое родство – она тоже собиралась добиться многого. Пройти посвящение на Лысой горе, обзавестись фамильяром, войти в Питерский ковен, а после – стать его Верховной ведьмой. У неё для этого были все задатки, ей все так говорили: от родителей, которых она оставила в Хабаровске, до ведьм, которые проводили отбор в Питерский ковен.
Некоторое время Ведьма наблюдала за тем, как Вампир ласково чешет кота между ушей, а потом спрыгнула с подоконника, забралась под настольную лампу и открыла тысячелетний гримуар. В коридоре скрипел паркет, и Ведьма старалась не думать о том, кто или что это может быть, радуясь, что закрыла дверь в комнату на замок. Она листала гримуар в поисках ответов. Кто-то же из сотен поколений ведьм должен был знать, что происходит.
* * *
В комнате Су Анасы было пусто.
Не осталось ни Су Анасы, ни её сыновей.
Дверь была распахнута, и Ведьма стояла на пороге. Она шла умываться, привычно готовясь выгонять соседку из душа. Но выгонять оказалось некого.
Как и в комнате Лешего, в этой не было мебели. Только на стене осталась одиноко висеть картина с изображением какой-то реки. Возможно, той самой Волги, о которой любила вспоминать Су Анасы. За окном, которое выходило на шумный Невский, разливался молочный туман. Когда Ведьма закрывала дверь в комнату, картины на стене больше не было.
– Мне страшно, – сказала Ведьма, когда Вампир зашёл на кухню. – Я искала ответы в гримуаре, говорила с другими ведьмами – никто ничего не знает.
– Я не могу исчезнуть, – тихо сказал Вампир, отстранённо разминая пакетик с донорской кровью. – У меня столько планов. Я просто не могу. – Он посмотрел на Ведьму. – Может, если сидеть тихо и запереться…
– Су Анасы говорила сидеть тихо и «слушать течения» и исчезла в ту же ночь! Что точно нельзя делать, так это сидеть сложа руки.
– Что ты предлагаешь?
Ведьма подскочила и принялась мерить шагами кухню. Сердце стучало, щёки горели, каждое слово наполняло её решимостью:
– Подготовить самые сильные заклинания. Расставить по квартире ловушки. Развесить обереги. Встретить это и дать ему отпор. Что бы ни поселилось в нашей квартире, что бы
