Самому Васе на вид лет сорок. В молодости ему съездили пару раз по физиономии, видимо, лопатой, отчего он производит впечатление человека более разумного и умудренного жизненным опытом, нежели окружавшая его братва. Он встречает нас в гостиной за праздничным столом, заставленным всяческими яствами и напитками. Все присутствующие уже навеселе и теперь их тянет «на клубничку».
Блондинка, беспокойно оглядывая всю честную компанию, через силу улыбается и, видимо, преодолевая страх, восклицает:
— Привет, ребята! Давайте знакомиться. Меня зовут Анжелой, а это моя подруга, Света…
Однако на ее слова никто не реагирует, взоры присутствующих направлены на меня. В комнате воцаряется тишина. Неловкое молчание нарушает Вася.
— А это что еще за пугало?! — у него очень высокий, совершенно несоотносимый с внешностью, голос; наверно, за это он и получил прозвище «Дрозд».
Два парня подобострастно ржут, а я, как это не смешно, даже расстраиваюсь, что меня обзывают «пугалом».
— Алло, Малыш, — кричит Вася Дрозд, — ты кого нам привел?
В комнату входит сутенер. Он застенчиво улыбается и выдавливает:
— Обижаешь, Дрозд. Девочка — пальчики оближешь, отвечаю.
С этими словами он срывает с меня смирительную рубашку, и я остаюсь в чем мать родила, да и то — чужая. Мне становится стыдно, я чувствую, что краснею, и пытаюсь руками прикрыть интимные места.
— А чего она в смирительной рубашке-то? — удивляется Вася. — Ты где ее нашел — в Белых Столбах что ли?!
— Да не-е, просто вышло так, — растерянно произносит сутенер.
— Ладно, посмотрим. А ты что из себя лебединое озеро корчишь?! — окликает меня Вася. — А ну иди сюда!
Я выхожу из оцепенения и чертыхаюсь про себя: надо ж было столько времени простоять как зачарованной красной девице, слушая их разговор, вместо того, чтобы оценить обстановку и придумать, как выкрутиться! Я переступаю с ноги на ногу, оглядываясь, в поисках спасения. На столе лежит несколько кухонных ножей. Однако я понимаю, что будь я даже в собственном теле, вряд ли справлюсь с оравой головорезов, вооружись я хоть всеми столовыми приборами.
Неожиданно раздается звонок в дверь, я рассчитываю, что Дрозд отвлечется, но этого не происходит.
— Эй, коза, ты что оглохла?! — еще раз окликает он меня.
Сутенер подталкивает меня легонько в спину, и я делаю неуверенный шаг в сторону стола, отделяющего меня от Васи. Он встает и, чуть подавшись вперед, треплет меня по щеке.
— Ты чего испугалась-то? — спрашивает он. — Не боись — не съем. Садись.
Один из мордоворотов галантно пододвигает мне стул, одновременно цыкая на сутенера:
— Пшел отсюда!
Я опускаюсь на стул, Анжела садится рядом и шепчет:
— Свет, ты чего?
— Да ничего, — отвечаю я и выдавливаю некое подобие улыбки.
Открывается дверь, и в комнату входят несколько человек.
— Дрозд, глянь, кто пожаловал! — раздается чей-то голос у меня за спиной.
— Ой ты едрить твою! Патрончик! — восклицает Вася и начинает выбираться из-за стола.
Я оборачиваюсь и вижу здоровенного майора милиции лет пятидесяти в полном боевом обмундировании с таким добродушным лицом, что, если снять форму, он вполне бы подошел на роль ведущего передачи «Спокойной ночи, малыши» или на должность начальника клуба в исправительно-трудовой колонии.
— Не мог не заехать, — улыбается он.
Они с Дроздом крепко обнимаются.
— Ого! — восторгается милиционер, увидев меня, и в глазах его светится огонек отеческой заботы о подрастающем поколении. — Какая королевна! Только кто это так ее разукрасил?!
Ему и невдомек, что я тоже майор, а не голая проститутка.
— Садись, Патрончик, угощайся, — Дрозд усаживает нового гостя за стол и командует одному из ребят. — Витек, налей.
Тот находит на столе чистую рюмку и, плеснув в нее водки, протягивает ее милиционеру, который здоровается с остальными гостями.
— А девочки как же? — косится на нас майор.
— Витек, ты че про дам-то забыл?! — подхватывает Дрозд.
Передо мною и Анжелой появляются рюмки с водкой, и после того, как представитель правоохранительных органов произносит проникновенный тост в честь выпущенного на свободу Дрозда, мы выпиваем за здоровье и процветание, а также нерушимую дружбу всех собравшихся в комнате. Патрончик обтирает ладонью губы, с облегчением вздыхает и — у меня замирает сердце, потому что майор расстегивает портупею и кладет ее вместе с кобурой и пистолетом на свободный стул рядом с собой. Стоит мне протянуть руку и я завладею огнестрельным оружием. Более я не замечаю ничего вокруг себя и думаю только об одном: как бы успеть выхватить пистолет из кобуры и передернуть затвор до того, как на меня набросится орава мордоворотов?
Какой-то Прыщавый Быкаччо рассказывает о том, как окучивал какую-то телку, остальные похабно ржут. За спиной майора — никого. Сделать рывок, схватить кобуру, опрокинуть милиционера, перепрыгнуть через него в угол, на ходу выхватывая пистолет. Я поддаюсь вперед, но в это мгновение чья-то тяжелая рука опускается на мое плечо…
Глава 6
Захожу я в подъезд, а там стоят такие громилы!
— Привет, Витек, — говорят.
Я говорю:
— Привет.
А они:
— Деньги принес?
Я говорю:
— Какие еще деньги?
Ну, один из них — хрясь мне по роже! Я на пол свалился, они меня ногами отмудохали, челюсть сломали и ребра сломали, бабки отобрали и ушли! Вот. А мне — по фигу, я ж не Витек!
Вся компания дружно хохочет над анекдотом Патрончика. Анжела весело повизгивает на коленях у Васи, который тискает ее за груди. Здоровенная лапища моего соседа опускается с плеча на бедро. Прыщавый Быкаччо разливает водку. Кто-то произносит тост, и все пьют. Я пытаюсь отказаться, но меня заставляют пить. Я чувствую, что этот балаган пора заканчивать, поскольку девушка, чье тело я позаимствовал, видимо, не только не занималась спортом, но и по алкогольной части не имела необходимой сноровки.
Вплотную к моему носу приближается раздобревшая рожа моего соседа. Я вижу, как шевелятся его губы, и слышу слова:
— Ты че тут бормочешь?
— Я говорю, пора заканчивать этот балаган?
— Да ну?!
— Не «да ну?!», а «да!» — я повышаю голос и встаю, все взоры обращаются на меня. — Вы вот собрались тут и че?! Про Витька говорите, да, которому, значит, по фигу, что он не Витек!
— Да она ж пьяная в жопу!
— А я не хочу под такой трамвай! И вообще — хули вы смотрите?! А ну — смирррррр-на! Отставить — нерезко! Вы че думаете себе тут?!
