Все хохочут пуще прежнего.
— Во ужралась баба!
— А я не хочу, чтоб меня трахали! Мне не по фигу, что я не Светка! Вы вот думаете, что я проститутка, а я на самом деле майор бля! Воздушно-десантных войск!
Посуда на столе дребезжит от хохота.
— Не верите, да?! А я вот ща на стол залезу и танец майора исполню! Увидите! А ну, место дайте!
Сразу несколько рук сдвигают в сторону посуду, освобождая середину стола. Я беру и начинаю напяливать на себя портупею Патрончика.
— Эй-эй-эй! Разошлась! — протестует он и пытается отобрать у меня долгожданную добычу.
Его останавливает Дрозд:
— Патрончик, отдай! Не ссы! Пусть баба потешит нас!
Я надеваю портупею и залезаю на стол. Мне помогает сосед, попутно лапая меня за голую задницу.
— Руки! — одергиваю я его. — Ну-ка там, музыку, марш какой-нибудь! Сержант! — кричу я одному из бандитов. — Фуражку мне! Бего-о-ом! Отставить — нерезко!
Хохот превращается в истерическое гоготание.
— Светка, ну ты даешь! — восхищается Анжела.
Из-за двери выглядывает обескураженный сутенер. Кто-то включает музыку, и я начинаю танцевать, пытаясь изобразить нечто эротическое. Я кручу Светкиными бедрами, оттопыриваю Светкину попку, ее нежными пальчиками поглаживаю портупею, потом грудь, бедра, я облизываю язычком верхнюю губу, начинаю постанывать, элегантно снимаю фуражку и бросаю ее в Патрончика, а потом невзначай расстегиваю кобуру, выхватываю пистолет и…
— Всем сидеть и не двигаться! — громко приказываю я.
На долю секунды все застывают, изумленно глядя на меня. А затем Прыщавый Быкаччо резко дергает скатерть, и я падаю. И мне пришел бы конец, если бы таким проворным оказался только он. Но одновременно с ним Вася Дрозд переворачивает стол, и я скатываюсь в сторону. И до того, как ошарашенные бандиты успевают наброситься на меня, я вскакиваю на ноги и, не целясь, стреляю в их сторону. Оглушенные выстрелом, все застывают на месте, лишь Прыщавый Быкаччо отлетает к противоположной стене и сползает на пол, его голова безжизненно скатывается на грудь, на которой появляется и быстро растет красное пятно.
— Пацаны, она ж Прыща завалила, — произносит кто-то.
Анжела визжит так, что закладывает уши.
— Заткнись ты! — цыкают на нее.
— Эй, ты кончай дурить. Отдай пистолет, — чуть ли не умоляет меня Патрончик, перепуганный больше всех.
— Тебе, шкура, надо было в магазине не патроны, а заначки от жены хранить! — издеваюсь над ним я и приказываю остальным. — Не двигаться, а то перестреляю всех как цыплят. Я не проститутка, а отличник боевой и политической подготовки, тремя выстрелами тридцать очков набираю.
— Э, да она, кажись, впрямь из дурдома сбежала, — шепчет один из бандитов.
— Лапочка, отдай-ка мне пистолетик, — с этими словами Дрозд делает шаг в мою сторону.
— Стоять! — приказываю я. — Еще шаг, и я прострелю тебе ухо. Для начала. Смотри, Дрозд! У меня рука не дрогнет.
Последнюю фразу я произношу неуверенно, поскольку рука-то не моя. Нетвердость в моем голосе замечает Вася.
— Ну, тебе ж самой страшно, крошка. Отдай мне пистолетик, — он протягивает в мою сторону руку, и я стреляю.
— Сууука! — завывает Дрозд, схватившись за голову.
Между его пальцами хлещет кровь. Анжела истерически визжит. Прав был прапорщик Попыхайло, снайперская стрельба — это состояние души, а не меткость глаз и твердость рук!
— На пол! Всем лечь на пол! — командую я.
Больше желающих забрать у меня пистолет не находится; все повинуются моему приказу и укладываются на полу, в том числе и Дрозд, который при этом корчится от боли и матерится сквозь зубы.
— Эй ты! — я тереблю ногой забившуюся головой в угол Анжелу. — Быстро раздевайся! Мне нужны твои юбка и кофточка! К сожалению, ничего подходящего больше не вижу.
— Светка, ты что, спятила? — всхлипывает девушка.
— Быстро давай! Мне некогда! — повышаю голос я.
Один из бандитов, оказавшийся у меня за спиной, пытается приподняться с пола. Я поворачиваюсь и вижу, как из ничего в воздухе появляется фагот, бьет наотмашь несчастного парня в челюсть и опять тает в воздухе.
— Спасибо, — произношу я в пространство и тихо, но так, чтоб все слышали, добавляю, обращаясь к бандитам. — Вы что шевелитесь, чмошники?! Думаете, у меня патронов вагон, чтоб и дальше тратить их на ваши дурные уши?!
Я замечаю испуганную физиономию одного из парней, который видел, как из ничего появился фагот и огорчил его товарища. На моих глазах его джинсы намокают, и из-под него растекается лужа.
— Подгузник нужно носить в таком возрасте, — смеюсь я над ним.
Он краснеет и прячет лицо.
Я оборачиваюсь и вижу Анжелу. Она стоит в одних малюсеньких трусиках, остальную одежду держит в руках. Ее вид сводит меня с ума, я понимаю, что не воспользоваться такой красоткой глупо. Я отрываю от стены кусок обоев и оглядываюсь вокруг, размышляя, у кого из присутствующих может оказаться ручка. Все лежат неподвижно, только Вася Дрозд корчится, зажимая рукою ухо. Мой взгляд останавливается на милиционере. Я подхожу к Патрончику и пинаю его ногой.
— Дай ручку — телефон записать! — приказываю я.
Он переворачивается на спину и просовывает руку под китель.
— Только аккуратно! Уши береги! — предупреждаю я его, приставляя пистолет к его голове.
Он протягивает мне шариковую ручку, и я передаю ее вместе с огрызком обоев Анжеле, а из ее рук забираю одежду.
— Запиши мне свой телефон, — объясняю я девушке свои действия.
— Свет, ты чего?! — опять удивляется она.
— Поторопись, мне некогда.
Я снимаю с себя портупею и напяливаю кое-как прямо на голое тело юбку и кофточку Анжелы. Ее туфли, от которых я предусмотрительно отламываю каблуки, приходятся мне впору. Затем прячу в карман кусочек обоев с номером телефона, записанным Анжелой, и еще раз пинаю ногой Патрончика.
— А ну вставай, зелень пузатая! Пойдешь со мной в качестве заложника. Моя милиция меня бережет, называется!
Майор, кряхтя, поднимается. Я поддеваю ногой портупею и подкидываю ее в его сторону.
— Надень.
Он смотрит на меня укоризненно, тяжело вздыхает и застегивает ремни.
— Пошел вперед! — я киваю в сторону двери. — Смотри — без шуточек!
Он выходит в коридор, я осторожно двигаюсь следом, остерегаясь нападения со стороны неудостоенных высокой чести сидеть за одним столом с Васей Дроздом. Впрочем, мои опасения оказываются напрасными: их и след простыл. Мы выходим из квартиры и спускаемся вниз по лестнице. Когда мы доходим до второго этажа, слышим топот нескольких пар ног, бандиты спешат за нами.
