кинотеатра есть такой проулок… В общем, если стоять к нему лицом…
– Знаю! – перебил я. – Что? Что было в этом проулке?
Инга набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:
– Там я сбила женщину.
Мой пульс, наверное, перевалил за двести ударов в минуту. Злость искала и не могла найти выхода.
– Замечательно! – как заевшая пластинка произнес я. – Больше слов нет! Конечно, на пешеходном переходе?
– Не знаю, – испуганно ответила Инга, вскинув на меня глаза. – Не помню. Там на асфальте белые полосы были…
– Что?! – взревел я. – Белые полосы?! "Зебра"?! Так ты, чучело гороховое, в самом деле сбила ее на пешеходном переходе?!
Я не смог сидеть и вскочил на ноги.
– Я не знаю, как это получилось! – со слезами в голосе крикнула Инга. – Черт знает, откуда она там взялась! Не было никого на дороге! Ни одного человека! И я только чуть-чуть газу прибавила!
– Я тебе такого сейчас газа дам! – удавом зашипел я, размахивая перед лицом девушки кулаком. – Такого газа дам, что ты у меня воздушным шариком станешь! Как ты ее сбила? Куда ударила?
– В живот, – ужасаясь того, о чем сама же говорила, произнесла Инга. – Я так испугалась, что бросила руль и закричала… И машина проехала по ней… как по кочкам. Я слышала под днищем хруст…
– О, Господи!! – взвыл я.
– А когда поняла, что случилось, так снова надавила на газ. И к тебе. Я так испугалась, что ничего не соображала… А тот мужик сразу кинулся в подворотню…
– Какой еще мужик? – обессилено спросил я. – Ты что, курица общипанная, еще и мужика задела?
– Нет же, нет! Этот мужик стоял рядом с той женщиной. Точнее, за ней. И мне показалось, что он толкнул ее под машину.
– Что? – Я круто повернулся и снова присел рядом с Ингой. – Как ты сказала? Толкнул? А тебе не померещилось, девочка?
Инга отрицательно покачала головой и машинально убрала волосы за уши.
– Нет, не показалось, – глядя на меня широко раскрытыми глазами, произнесла она. – Женщина стояла на тротуаре. А он – за ней. Почти вплотную. И вдруг – мгновение! – и она уже прямо передо мной. Потом удар! Руки, ноги – все вперемешку. Потом этот страшный хруст. Я только краем глаза успела заметить короткое движение его рук. Этот мужик словно волейбольный мяч отбивал. Вот так…
Она растопырила пальцы, поднесла руки к лицу и выкинула их в мою сторону.
Мы молчали. Только сейчас я ощутил весь ужас создавшегося положения. Толкнули женщину под колеса или нет – это был вопрос второстепенный. Самое страшное было то, что Инга совершила наезд и скрылась с места происшествия.
– Ты была обязана остаться там, – сказал я, – оказать пострадавшей первую медицинскую помощь, а потом отвезти ее в больницу.
Закрыв ладонью рот, Инга качала головой.
– Что теперь мне делать? – едва выдавила она из себя.
– Не знаю, – ответил я и встал.
Она вдруг вцепилась в мою штанину и пронзительно закричала:
– Миленький!! Не бросай меня! Пожалуйста, родненький!! Все, что хочешь для тебя сделаю!! Всю жизнь ноги целовать буду!! Только не бросай меня, помоги, пожалуйста, помоги!!
Я ходил кругами вокруг дерева и искал в завалах мыслей ответ на вопрос: что делать? И откидывал в сторону нелепые и безумные идеи, словно непригодную одежду из чемодана, и это продолжалось до тех пор, пока чемодан не опустел.
– Не знаю, – повторил я. – Ехать в милицию и во всем сознаваться.
– Меня посадят? – прошептала Инга.
– Скорее всего посадят нас обоих.
Инга, не сводя с меня глаз, медленно качала головой.
– Нет. Нет. Все, что угодно, но только не это. Этого не будет, понимаешь? Не-бу-дет! – произнесла она по слогам.
Я уловил перемену, произошедшую в ней. Глаза Инги заблестели, дыхание участилось. Она вытерла слезы, поправила волосы и встала на ноги.
– Кирилл, – произнесла она тверже. – Этого не будет. Тюрьма для меня – все равно, что смерть. У меня выбора нет, и я буду бороться за жизнь.
– Борись! – охотно согласился я и развел руками. – Давай! Начинай! Только я не представляю, как ты это собираешься делать.
– Ничего не было! Понял? Ничего! Я все придумала. Никого я не сбивала. Все это мне приснилось в кошмарном сне!
Я двинул кулаком по замшелому стволу бука. Несколько ворон, крича дурными голосами, тяжело взмыли в небо.
– Тебя никто не видел? – спросил я.
– Где?
– Там!
Инга пожала плечами.
– Кажется, никто.
– Машины? Прохожие? Кто мог увидеть?
– Нет, никого не было.
Я подошел к "шестерке", опустился на корточки перед капотом.
– М-да, – произнес я, рассматривая погнутый бампер, разбитую фару и ячеистую поверхность радиатора. – В самом деле – кошмарный сон… Возьми в багажнике тряпку и канистру с бензином и тащи сюда.
Кошмарный сон Инги оставил после себя вполне материальные следы. На бампере отчетливо были видны следы крови. Панель рамки радиатора была слегка вогнута, и к ней, в сгустках запекшейся крови, налип клок седых волос. Щель между правой фарой и крышкой капота была, как герметиком, забита вишневой слизью, а по стеклу фары расползлись свежие трещины.
Я покачал головой. С такими уликами нас припрут к стене на первом же милицейском кордоне.
– Отмывай, – сказал я, поворачиваясь к Инге спиной, чтобы не видеть ее зареванных, подпухших глаз.
– Бензином?
– Ну не мочой же!
Я прекрасно понимал, что если я буду действовать в том же духе, то стану соучастником преступления. Голова разрывалась от противоречий. С одной стороны, все эти приключения мне были нужны, как собаке пятая нога. Зачем взваливать на свои плечи проблемы Инги? Наезд совершила она, причем, нарушив правила, самовольно отправившись на машине без инструктора. В чем моя вина? В том, что я помог ей скрыться с места происшествия? Но ведь я узнал о наезде только сейчас! И вообще, я не инструктор, а постороннее лицо. Жаль, конечно, но по шапке получит Виктор.
С
