Торговец ловко схватил за голову второго мужчину и без лишних слов поднял его над землёй. Из под одежды его тотчас посыпали цветные амулетики и пара медных монет.
Таких, как этот лавочнк, в этом мире называли Адептами. Это были те, кто пробудил свой исток и вступил на дорожку развития. Большая сила, выносливость и сверхчеловеческие рефлексы, вот в чём Адепты отличались от обычных людей. Если сравнивать, то каждый Адепт стоил нескольких простых солдат.
В мире Тысячи Островов они считались бы практиками Первой, начальной, ступени.
...
— Хочу это, вот это, ещё десять пучков этого, тот флакон и ещё этого.. — спустя полчаса Ронта уже неплохо приноровился, быстро выкупая те травы, порошки и ингредиенты, что казались ему знакомыми или полезными.
Ещё до похода в город он убедился, что за взрослого никак не сойдёт. Причин было много, например тощее тело и рост по грудь среднему человеку. Это бы стало проблемой, но немного подумав он всё-таки сообразил кое-какой план. Если на обычного взрослого он не был похож, то решил сойти хотя бы за старика.
Лица под капюшоном всё равно видно не было, а горло он смочил гадким на вкус и очень вязким отваром, от которого даже при желании долго нельзя было отделаться. Голос сам по себе менялся до неузнаваемости, а добавить чуть актёрства, — и вот уже вредный старикан прогуливается по рынку как ни в чём не бывало.
Кто бы что ни говорил, а двенадцатилетний мальчишка, бегающий по рынку и скупающий всё подряд, мог привлечь ненужное внимание. Ворчливый старик подходил для такого куда лучше.
— Четырнадцать серебряных сафинов и шесть медяков, — назвал цену немного смущённый своим положением продавец. Полки за его спиной в пару мгновений опустели едва не на половину, а ведь солнце только-только перевалило за полдень.
— Дорого. — проскрипел из под капюшиона Ронта, нетерпеливо постукивая тростью по земле, — Десять сафинов и ещё полстакана вон тех букашек!
— Не пойдёт. Покупай за четырнадцать а я, так и быть, отдам жуков-вспышек, — закатил глаза продавец.
— Я тебе говорю, дорого! Если не хочешь ничего продавать, то пеняй на себя, жадюга! — не уступал Ронта. Этот сценарий он отработал уже дважды, набив полные карманы и ещё наплечную сумку, купленную тут же.
"Тот бандит Марв меня обманул, но это я просто не был готов. Неужели и простой торгаш на улице вытрясет из меня денег? Да ни в жизнь!"
Спор длился ещё добрых три минуты, пока он наконец не получил свой стакан жуков и всё купленное за одиннадцать сафинов и шестнадцать медяков. Дотошный торгаш даже медяки пересчитал, прежде чем отдать Ронте товар.
— Есть тут у вас лавка аптекаря поблизости? — напоследок спросил Ронта, прежде чем с чистым сердцем и приподнятым настроением поплёлся прочь. Следующей остановкой в городе была именно та самая лавка.
На самом деле в городе их было сразу несколько, но большинство находилось в богатом центральном районе или на относительно зажиточном севере города. Ронте было не столько бессмысленно, сколько опасно туда соваться. Собравшись с мыслями, он двинулся в направлении одной из двух оставшихся. К той, что находилась ближе всего. Но и это "близко" было у изголовья "подковы", на самом юге города.
Путь туда Ронте сразу показался тяжелее. Набитая сумка тянула вниз, но его уверенность только стремительно росла. Его маленький и простой план медленно начинал действовать.
Ещё вчерашним вечером, за день до вылазки, он уговорил Транта достать из тайника деньги, которые они собирали для откупа Марву. Не без труда, но всё таки у него оказались в руках целых четыре золотых монеты. Деньги, которыми, как он теперь убедился, даже жители приличных районов просто так не стали бы разбрасываться.
...
Аккурат между лавкой булочника, откуда то и дело доносились чудные запахи, и каким-то покосившимся домиком стояла эта лавка аптекаря. На самом деле о том, что это была именно аптека, гласила крохотная вывеска над дверью. Написанная старательно, но немного неуклюже, она не особенно обращала на себя внимание. Если специально не искать, можно было запросто пройти мимо.
Дома в этом районе города, собственно как и люди его населяющие, заметно отличались от северной и центральной части города. На юге всё выглядело хмуро, но всё ещё не слишком плачевно. Район рабочих, что у восточных ворот, был лишь немногим беднее на вид. Только вот в отличие от того района, здесь как будто всего было меньше.
Меньше лавочников, продающих еду и прочую повседневную утварь. Меньше горожан, снующих туда и обратно по своим делам. Даже стражников Ронта так и не приметил ни разу. Но было другое.
По ту сторону улицы чёрные как сажа детишки носились от прохожего к прохожему, предлагая почистить обувь. Им было, казалось, лет по шесть-семь. Умело сверкая большими глазами, они иногда всё же получали своё. Кто-то бросал медяк за натёртые тряпкой ботинки, а иные редкие откупались монетой и уходили прочь. Сами дети были при этом босые, не то от нужды, не то по хитрой науке бродяжек.
Глядя на них, в голове Ронты всплыли воспоминания. Он узнал этот район. Там, за изгородью из стоящих вплотную друг к другу двухэтажных домиков, начинался самый бедный район. Трущобы или Чёрная улица, так их называли все в городе. Первые воспоминания прежнего Ронты, доставшиеся ему по наследству, были родом именно оттуда.
Отвлекшись на несколько минут, он только теперь заметил что у аптеки что-то происходило. Несколько человек дружно высыпали наружу, сопровождая это хохотом и разговорами. Седоватый мужчина в фартуке вышел вслед за ними, натянуто улыбаясь.
"Марв", — имя мгновенно пронеслось у Ронты в голове при виде одного из них. Сворачивать было поздно, до аптеки оставалось меньше десятка шагов. Уже привычным жестом он натянул капюшон пониже и замедлил шаг.
— Ты же понимаешь старик, что время сейчас тяжелое, опасное. Никто не хочет чтобы с твоей лавкой случилось какое-то несчастье.
— Я всё понимаю, юноша, но продажи в последнее время неважные.. — тихо объяснил старик, но Марв не дал ему договорить.
— Не нужно подробностей. Это лишнее. Всё что нужно знать, так это то что деньги дарят безопасность и спокойствие! Твою безопасность и твоего маленького дельца. — с улыбкой наставнически проговорил он, махнув своим подручным, — Будь здоров, старик.
Развернувшись на носках, он с хмурой улыбкой зашагал прочь. Прямо в ту сторону, где шел Ронта! Заметив это, он хотел было
