я промолчал. Стивен, черт тебя побери…
Друг до сих пор не знал про мои отношения с женщинами. Но, я не любил ни одну из них по-настоящему, а спал с ними под влиянием мимолетной влюбленности, но после каждой первой ночи — испытывал отвращение к себе, чувствовал себя жалким и ничтожным подлецом, мерзавцем и развратником. С тех пор я на всю жизнь усвоил урок: спать с женщиной без любви не для меня.
И сегодня, впрочем, как и раньше, я не стал посвящать Стива в свою интимную жизнь — пусть себе считает, что я невинное, наивное и непорочное дитя, ни разу не познавшее женщину.
— Кстати, о женщинах. — Пора переходить к делу. — Вчера в парке перед Сингапуром я случайно встретил одну милую особу. Похоже, она потеряла память, а мой портативный планшет не нашел о ней никакой информации в полицейской базе данных. — Меня можно было упрекнуть в наивности, что не стоило говорить о таком, ведь дело пахнет жареным, я нарушил инструкцию и меня ждет суровое наказание, но другу я верил. Засомневавшись хоть на секунду, я бы не проронил ни единого слова, пока не придумал более или менее порядочную легенду.
— Ого! И где она сейчас? — Стив удивленно выпучил заспанные глаза, с присущей только ему одному хитрой лисьей улыбочкой. По его лицу явно читалось: «А не померещилось ли тебе, дружок?».
— У меня дома, где же еще. Не оставлять же ее одну под Сингапуром. Маньяки или ану… В общем, посмотри-ка данные на своем коммуникаторе. Наверное, мой накрылся медным тазом. Отпечаток я сохранил. — Я протянул Стиву небольшой черный диск — информационный накопитель, далекий потомок оптических дисков. Один такой вмещает в себя несколько терабайтов и способен храниться несколько столетий.
«Последний шанс. Только бы действительно дело было в моем приборе». — Надежда умирала последней.
— А ты не промах. Уже и живете вместе! И как она в постели? — Стив не придал моим словам особого значения и продолжил балагурить, как ни в чем не бывало. А то, что его друг нарушил закон — его нисколько не волновало.
— Кто о чем, а ты все о своем. — Только усмехнулся я.
— Ладно тебе, еще обидься возьми. — Стивен поднес накопитель к коммуникатору и моментально изменился в лице. От былой улыбки не осталось и следа. — Кхм… Не может быть, действительно — данных нет. Твой коммуникатор исправен, Рэт. Да и ты сам знаешь, вероятность ошибки одна на миллионы, а сразу два прибора не могут дать сбой. Откуда ты ее приволок, черт тебя побери? И самое главное — зачем? Ты же знаешь правила, дружище! — Лицо Стивена то вытягивалось, то принимало совсем уж странные очертания, будто бы внутри него сражались две личности — полицейский и друг. — Ты знаешь, что бывает с такими идиотами, как ты? Рэт, какого лешего! — Началось.
Естественно, я знал правила. Меня могут упрятать за решетку лет на двадцать или вообще расстрелять, как государственного изменника. Скорее всего, второе. Нет человека — нет проблемы, как говорится.
— Мне подумалось, что это просто ошибка, техника дает сбои и… — Я попытался оправдаться. На самом деле, в глубине сознания, я прекрасно понимал расстановку дел, и Стив раскусил меня с первого слова.
— Не в этом случае. Не в этом, Рэт. Уж поверь мне. Да ты и сам в курсе. Ничего хорошего из этого не выйдет. А если она — опасный беглый преступник? Об этом ты подумал? — Стив тараторил без устали, нервно зашагал по комнате взад и вперед, и едва не выронил из рук полицейский прибор. — Если правительство узнает, то… — Он боялся. Боялся за меня? Или и за себя тоже?
— Не думаю. Элизабет не преступник, она милая и добрая. Да и подумай логически, если б это было так, мы бы с тобой веселились бы в патрульной машине с ночи до утра, а не пиво пили. — Решительно опроверг версию о побеге. — Полицию бы подняли на уши.
— Тоже верно. — Кажется, Стив немного угомонился, по крайней мере, перестал лихорадочно теребить коммуникатор, по-прежнему продолжая колесить по комнате туда-сюда. — Но как так? Человек-невидимка? Все люди внесены в базу данных жителей, до единого, без этого нельзя. Так? — Последний вопрос носил чисто риторический характер.
— Да. Нельзя ни продать, ни купить. — Кивнул в ответ.
В идеале — нельзя, одна оговорка. На деле, в красной зоне существуют подпольные рынки, где можно достать и пропитание, и предметы обихода, и даже оружие. Но все же, правительство под угрозой смертной казни (справедливости ради, оговорюсь, власть не только пугает, но и довольно успешно приводит приговор в исполнение, когда находит таких людей), заставляет всех жителей регистрировать новорожденных в единой базе данных, для простоты управления городом. Суровые времена требуют драконовских мер.
Кстати, еще один аргумент в пользу красной зоны, как малой Родины девушки. Пусть версия и притянута за уши и строится только на домыслах, ничего более логичного на ум все равно не приходило. Не с Луны же свалилась, в конце-то концов.
— Так откуда же она на самом деле? — Задал вопрос сам себе (почему-то вслух).
— Понятия не имею. Но скажу одно — хорошо, что наши лентяи из отдела мониторинга не додумались ввести контроль по всем подозрительным запросам, иначе тебе не поздоровилось, к гадалке не ходи — уже бы прибыла машина и увезла вас обоих в неизвестном направлении, только поминай, как звали. Она совсем-совсем ничегошеньки не помнит? — Интересовался Стив.
— Помнит. Элизабет. Это ее имя. И говорит про какой-то несуществующий сектор 23. Но ничего не знает, где он находится и что из себя представляет. — Я развел руками. — Его нет в городе, понимаешь?
— Сектор 23? Впервые слышу. — Стив развернул голографическую карту Далласа. — Видишь? Нет никакого двадцать третьего сектора и быть не может. Это, возможно, следствие потери памяти или что-то еще. Но слишком неестественно, чтобы быть правдой.
— Я сперва тоже так подумал, но она ведет себя весьма необычно. Похоже на наркотики или психотропные препараты. Однако, все как-то странно…
— Посмотрел бы я на тебя без памяти, как бы ты себя вел. — Стив, наконец, перестал мельтешить, признаться, его пируэты уже изрядно надоели. — Хочешь дружеский совет? Отправь ее к доктору. Там разберутся. Это последний шанс. Джонс, тебя посадят.
— Не знаю, но… У меня плохое предчувствие… Как бы сказать? — И тут я понял, что сказать абсолютно нечего. — Я… Ну… В общем…
— Все ясно. Ты влюбился! — Сказал, как отрезал. — Рэ-э-эт, я знал, конечно, что тебе нравятся странные девушки, но что бы настолько? —
