футов, массой не меньше тонны. По форме тела они немногим отличаются от тюленей или морских котиков, но у них другая кожа, голова их намного крупнее. У них очень большие пасти, страшные глаза и морда, напоминающая морду льва, с огромными усами, столь жесткими, что из них можно делать зубочистки. Эти твари выходят на сушу, чтобы спариться, в конце июня и остаются здесь до конца сентября. В течение всего этого времени никто не видел, чтобы они спускались в воду. Они остаются распростертыми на земле, никогда не меняя места, на мушкетный выстрел от края воды, и Селькирк никогда не замечал, чтобы они что-нибудь ели, за все время наблюдения. Я заметил, что некоторые из них оставались неделю на одном месте и не собирались двигаться, пока мы их не потревожили. Но число их было меньшим по сравнению с описанием Селькирка; по его выходило, будто они занимают весь берег на расстоянии мушкетного выстрела вглубь острова. Благодаря этим чудовищам мы пополнили наши запасы превосходным маслом. Шерсть у них короткая и густая, а кожа толще, чем самая толстая бычья шкура, когда-либо мною виденная.
Мы не обнаружили никаких птиц на острове, кроме разновидности дрозда с красным воротником, очень в этом отношении схожего с нашим. Были и колибри разных цветов не крупнее большого шмеля.
Тут бывают небольшие непредсказуемые приливы, плюс сезонные весенние приливы, чья межень (отлив) составляет примерно семь футов. Не хочу докучать моим читателям красочным описанием этого острова, так как избегаю выдумок, которыми богаты другие рассказы о нем. Не буду добавлять сюда широко распространенные описания капусты или перечного дерева, так часто делаемые, что в них нет нужды.
Заверяю читателя в правдивости моих личных сведений. Я достоверно описываю остров, что может очень пригодиться желающим торговать в Южном море.
* * *
12 февраля. Во время совета, проведенного на борту «Герцогини», решено следующее.
«Решено покинуть остров Хуан-Фернандес, держась курса восток-северо-восток по направлению к материку; приблизившись на расстояние десяти лье к суше, держать это расстояние, двигаясь вдоль побережья к северу.
Следующее место для стоянки, чтобы бросить якорь и отослать людей на сушу, это остров Лобос-де-ла-Мар[42]. В случае если наши корабли разделятся, ждать один другого в двадцати лье к северу от широты этого разделения [… ]».
13 февраля. Вчера после полудня мы выслали шлюпку на рыбалку. Она вернулась совсем скоро примерно с двумястами крупными рыбами, которые мы засолили впрок. Утром мы закончили начатое вчера вечером, то есть заключенное накануне соглашение по ведению дел. Как успех дела зависит от строгости соблюдения тайны, так и эти предосторожности оказались небесполезны.
14 февраля. Вчера к 15 часам мы подняли якорь под прекрасным свежим юго-юго-западным ветром. Надеюсь на лучшее. [… ]
* * *
Последуем еще немного за этой экспедиций, которой благоволил случай. Ее перипетии проливают свет как на последующие события, так и на личность Александра Селькирка и на доверие, которое оказал ему капитан.
16 марта. Вчера после полудня мы заметили парусник. Сопровождающий нас корабль, находившийся ближе, быстро его захватил. То было маленькое судно водоизмещением шестнадцать тонн, направлявшееся в сторону Шерип с небольшой суммой денег для покупки муки. Хозяина судна зовут Антонио Гелиагос, он креол, рожденный от индианки и испанца. В его экипаже восемь человек: испанец, негр, а остальные индейцы. [… ]
Пленники говорят, что не видели неприятеля в этих местах после встречи с капитаном Дампиром, находящимся у нас на борту уже четыре года. Они также сообщили, что судно капитана Страдлинга «Пять портов», сопровождавшее Дампира, потерпело крушение у побережья Барбакура[43], уцелел только он сам и еще шесть-семь человек команды. Их взяли в плен на шлюпке, и они оставались четыре года пленниками в Лиме, где им жилось намного хуже, чем нашему губернатору Селькирку, оставленному ими на острове Хуан-Фернандес. [… ]
26 марта. Этим утром «Герцогиня» вернулась с добычей, захватив судно «Сан-Хосе» на пути из Гуаякиля в Труксилло[44], груженное примерно пятьюдесятью тоннами строевого леса, какао, кокосовым орехом и табаком; последний мы и раздали нашим людям. Ценностей на борту мало.
30 марта. Вчера после полудня мы занимались ремонтом второго захваченного судна, названного нами «Прибыль». [… ] Мы поставили паруса в 10 часов, после того как назначили г. Страттона командующим «Истоком», а всех больных вместе с докторами со всех кораблей отправили на «Прибыль». Г. Селькирк, наш старший помощник, определен туда боцманом. [… ]
* * *
Месяц спустя корсары захватили Гуаякиль, самый крупный испанский порт на западе Латинской Америки. Селькирк отправлен во главе небольшого отряда в пригород, чтобы попытаться найти добычу, которую успели припрятать жители.
25 апреля. Дома вверх по течению реки были полны женщинами, в одном из них находилось более дюжины юных дам, прелестных, знатных и нарядных. Наши люди взяли у них золотые цепи и серьги, но, однако, вели себя с ними весьма любезно, так что дамы предложили им закуску и ящик славного ликера. Самые толстые цепи оказались скрытыми под одеждой, завязаны вокруг бедер и припрятаны в других местах. Но сеньоры из полуденных стран одеты в легкий шелк и тонкий лен, волосы у них перехвачены лентами; наши люди, обыскивая их, почувствовали цепи через одежду. Сохраняя учтивость, они попросили дам снять их и отдать. Это упоминается как доказательство сдержанности наших моряков и служит к чести г. Коннели и г. Селькирка, бывшего губернатора Хуан-Фернандеса, командовавших отрядом. Я – за то, чтобы воздать справедливость этим молодым людям, и надеюсь, что прекрасный пол по возвращении в Великобританию вознаградит их за такое цивилизованное поведение с очаровательными пленницами. Корабли корсаров.
Атака пиратов Генри Моргана. Гравюра
Морской лев, изображенный художником того времени
Глава IV. В которой мы встретим журналиста, собирающего сведения об Александре Селькирке, и нотариуса, свидетельствующего его последнюю волю. Повествование и интерпретация
22 декабря 1709 года на широте Калифорнии экспедиция «Герцога» и «Герцогини» добивается выдающегося успеха, захватив галион из Манилы «Богородица Дизенганийская». Александр Селькирк – одно из доверенных лиц, назначенных офицерами поровну делить добычу. Когда 14 октября 1711 года Александр Селькирк сошел на берег в Лондоне после восьми лет странствий вдали от родины, его доля составляла кругленькую сумму в 800 ливров.
На следующий год
