пешеходных дорожках? Или для тех, кто отказывается принимать таблетки чаульмугры?
– Останься ненадолго, и я тебе расскажу.
Мириэль поколебалась, затем спустилась по лестнице и села на край фонтана.
– Ну?
Мужчина улыбнулся. Его зубы были цвета мочи.
– Как тебя зовут?
– Мири… Полин Марвин.
– Классное имя.
– Итак, почему ты был в тюрьме?
– Эй, притормози, куколка. Теперь ты должна спросить мое имя. Это лишь вежливость.
– Может быть, мне это не важно.
Он подался вперед.
– Я скажу тебе свое настоящее, а не выдуманное имя, которым меня называют монахини. – Он сделал паузу, снова улыбнулся и наклонился ближе. – Мое настоящее имя Сэмюэл Хэтч. Когда-нибудь слышала обо мне?
Мириэль отползла назад, настолько, чтобы не упасть в фонтан.
– Нет.
– Я – причина существования всего этого заведения. Несколько лет назад в Вашингтоне заварил такую кашу, что у них не было другого выбора, кроме как создать национальный дом для прокаженных, чтобы запереть меня в нем.
Она на мгновение задумалась и вспомнила, как ее отец упоминал что-то о прокаженном, пробравшимся в какой-то шикарный отель в Вашингтоне, чтобы привлечь внимание Конгресса. Отец был заядлым читателем «Таймс» и «Экзаминер», и часто за завтраком зачитывал самые сенсационные истории вслух. Ее удивило, что она вообще вспомнила эту статью, так как почти каждое утро она выдходила к столу полусонная, ее волосы все еще пахли сигаретным дымом и вчерашними духами.
– Это было больше десяти лет назад. Ты здесь с тех пор? В тюремной камере?
– Не-а. Я здесь с семнадцати лет, но это не причина, по которой я был заперт. – Он похлопал по бетонной скамейке. – Почему бы тебе не сесть рядом со мной?
Мириэль нахмурилась. Он мог быть сумасшедшим. Опасным. И к тому же запах его дыхания был так же ужасен, как и его зубы. Но любопытство взяло верх. Она села не рядом, а на противоположной скамье, так что между ними находился бетонный чайный столик. Он повернулся к ней лицом.
– Продолжай, – сказала она. – У меня нет времени сидеть с тобой целый день.
Он рассмеялся.
– Все, что у нас здесь есть, – это время. Долгие годы. Время сидеть, гнить, ждать своей смерти и размышлять о нашей прошлой жизни.
Мириэль подавила ухмылку. Философ-прокаженный – разве это не великолепно?
– Я заметил твое обручальное кольцо. Есть дети, миссис Марвин?
Внезапная серьезность в его глазах обезоружила ее.
– Да, есть.
– У меня тоже. Три дочери и сын. – Он посмотрел вниз. – Теперь они выросли. Думаю, переженились.
– Вы не поддерживаете связь? Разве они не знают, что ты здесь?
– О, они знают.
Он рассказал, как его вместе с семьей гоняли из одного города в другой, как только узнавали о его болезни. В течение многих лет они скитались, живя впроголодь на задворках общества. В конце концов, органы здравоохранения настигали их, и его запирали в изоляторе. Все это время его болезнь прогрессировала и скрывать ее было все труднее.
– Никто из родных не заразился от вас? – перебила она.
– Не так страшен черт, как его малюют. Говорят, что дети особенно восприимчивы, но ни у кого из моих детей никогда не было даже шишки. Впрочем, это оказалось не важно. – Его серьезные глаза стали злыми. – Знаешь ли ты, что наше состояние является законным основанием для развода?
Мириэль коснулась серебряного браслета на своем запястье. Такое могло случиться с другими, но у нее с Чарли все иначе. Они уже пережили гораздо худшие времена. И к тому же, ее болезнь только сблизила их. Она встала. Легкий ветерок трепал живые изгороди сада и широкие пальмовые листья. Глупо было позволить его жалким бредням напугать ее.
– Я еще не сказал, почему я это сделал, – сказал мистер Хэтч.
– Сделал что?
– Поднял такой шум в Вашингтоне.
Она направилась к лестнице.
– Мне все равно.
– Я никому не был нужен, понимаешь? Куда бы я ни пошел, в каждом логове дьявола, в котором меня запирали, все просто хотели поскорее от меня избавиться. Пусть прокаженный будет проблемой кого-то другого! Если они собираются настаивать, что нас нужно изолировать от остального мира, то самое меньшее, что они могут сделать, это позаботиться о нас.
– Так вот почему они заперли тебя в тюрьме? Потому что ты так много треплешься?
– Из-за девушки снаружи, с которой я встречаюсь. Ей все равно, кто ты или что ты, пока оставляешь несколько зеленых на тумбочке.
Мириэль остановилась. Что он имел в виду, говоря «снаружи»? Она обернулась.
– Где ты с ней видишься?
Он сверкнул желтыми зубами.
– Зачем тебе? Хочешь пойти со мной?
– Исключено, парень. Мне интересно: она приходит сюда или ты ходишь к ней?
– Если ты думаешь, что сестры впускают шлюх в часы посещений, то ты больше глупая, чем хорошенькая. Конечно, я хожу к ней. В бордель за пределами Батон-Руж. Вот почему меня бросили в отстойник.
– За то, что сбежал тайком?
– За то, что не вернулся.
– Они тебя выпустили?!
– Нет, но я собирался вернуться до того, как тупица сторож поймет, что я ушел. Не-а, я улизнул, чтобы повидаться со своей Лулу, и на этот раз отсутствовал три месяца, пока какой-то болван в городе не сдал меня.
– На этот раз? Ты уже убегал раньше?
– Много раз. Меня так тошнит от этого места, что я начинаю немного сходить с ума и забываю, какая дерьмовая жизнь снаружи. Черт, половину времени, когда я добираюсь куда бы то ни было, мне кажется, что я хочу туда, а в итоге возвращаюсь.
Сейчас он казался полусумасшедшим, но Мириэль вернулась к столу и села рядом с ним.
– Как ты это делаешь?
Глава 9
В ту ночь Мириэль дождалась пока по дорожке перед домом затих тяжелый стук сапог ночного сторожа, и выскользнула наружу. В каждой руке она несла по пухлому саквояжу, а третий держала под мышкой. Ей потребовалось несколько часов, чтобы разобрать свои вещи, решая, что взять с собой, а что можно оставить.
Свет струился из-под дверей некоторых ее соседей, но никто даже не шевельнулся, когда она прокралась мимо. Она вышла из дома через заднюю дверь, где крытая веранда вела к короткому лестничному пролету. После вечернего дождя земля была влажной и вязкой. Грязь засасывала ее лакированные туфли. Но крытая дорожка была слишком шумной и хорошо освещенной, чтобы ее можно было безопасно преодолеть. Она на цыпочках прокралась за домами к передней части колонии. Облака закрыли звезды и приглушили лунный свет.
Мистер Хэтч рассказал ей о дыре в восточном углу сетчатого забора, окружавшего объект.
