ему как прежде не отделаться общими фразами. И, наконец-то, он произнёс:
– Я надеюсь, что боги на нашей стороне.
– Я, как и ты, каждодневно воздаю им жертвы и на это уже ничего не жалею!
– Всё верно…
– Скоро я отдам им свои последние драгоценности! Но у меня ещё теплиться надежда и на то, что мы можем опереться не только на высшие силы…
– Разумеется,– продолжил Шамаш,– у нас ещё не исчерпаны все наши возможности… Вавилон имеет самые мощные укрепления в мире, и он многолюден. У нас десятки тысяч воинов и в несколько раз больше ополченцев. Я заранее побеспокоился и склады в городе забиты зерном и прочими съестными припасами. Оружейные мастерские как работали, так и сейчас работают. Сутки напролёт. Мы выдержим сколь угодно долгую осаду. Это я обещаю!
– Дорогой, но ты же понимаешь, что любая крепость рано или поздно, но всё равно падёт…– возразила Шамашу супруга.
– А Ашдод?
– А что Ашдод? Что ты этим хочешь сказать?
– Этот город до сих пор держится! И заметь, он держится уже как второй год! Псамметих всё его не может захватить. И потом, я жду ещё помощь.
– От Элама?
– Я не только надеюсь на Хумбан-никаша.
– А ещё ждёшь её от кого?
– От того же Псамметиха. Да, да, пусть тебя это не удивляет, от него!
– Но он же дальше Ашдода не идёт…
– Это сейчас… Но он ведь мо-ожет… я думаю, он может оставить за своей спиной Ашдод и всё-таки направится со своей армией вглубь империи. И тогда вполне вероятно восстанут финикийские города… И может быть выйдет из повиновения и Иудея..
– Ну, конечно, мы можем продолжать хвататься за надежду как за соломинку… Но фараон Псамметих слишком хитёр, он всегда сам себе на уме! Разве ты этого не понял?
– Ты ошибаешься, если думаешь, что я только на них рассчитываю. Я возлагаю надежды и на других союзников. У империи очень много врагов.
– Говоришь много врагов?
– Много!
– И кто же они?
– Назвать?
– Назови!
– Скоро на нашей стороне выступят те же мидийцы. Я связывался с их нынешним правителем.
– С Фраортам?
– Да!
– Фраорт то же ничем не лучше Псамметиха!
– Он намерен так же выступить. Он об этом недвусмысленно заявлял. А на днях в Вавилон прорвались из Аравийской пустыни арабы. И на Юге у нас дела идут очень даже неплохо… Ур сдался и вот-вот вслед за ним последует Урук. Ну а после этого силы халдеев и князя Приморья, Набуэля, высвободятся и они смогут подойти нам на выручку. Так что ещё не всё у нас потеряно, дорогая. Вся борьба ещё только начинается. Рано опускать нам руки.
Эушмиш тяжело вздохнула:
– Чувствовало моё сердце беду. Зачем мы всё-таки пошли против Великого царя? Это же безумие! Ну как ты этого до сих пор не поймёшь?
– Опять ты за своё! – сменил тон и невольно повысил голос Шамаш, – Пойми и ты, рано или поздно, но брат меня лишил бы по любому какой-либо власти. – И несколько смягчив уже свой тон, Шамаш попытался оправдаться: – Ну пойми, дорогая, в Ниневии Ашшурбанапала постоянно настраивали против меня. И этим занимались все. Это делали даже презренные евнухи! Да и здесь, в Вавилоне, хватало тех, кто следил за каждым моим шагом и постоянно строчил на меня доносы. Для меня по любому вся эта неопределённость закончилась бы, и закончилась бы плачевно. Ведь я на полтора года старше сводного братца, и я уверен, что он ни на мгновение не забывает, кто по законам Ассирии должен был стать Великим царём! Им должен был стать я! Я! Я! Я! А не он. И только вмешательство Накии-старшей и её своры лизоблюдов привело к тому, что трон в Ниневии занял Ашшурбанапал. Накия меня давно не любит, а в любимчиках у неё всегда пребывал мой сводный братец, этот тюхтя, этот библиотечный жалкий червь. Так что я был просто обречён на этот шаг… На восстание. Или всё для меня закончилось бы плохо.
***
В Ниневии каждый день с тревогой ожидали последних известий из Вавилонии. Ашшурбанапал не мог найти себе место. Он всё ходил и ходил по дворцу либо по двору, ходил как неприкаянный. Он не мог найти себе место и по десятку раз на дню вызывал к себе то секретаря Азимилька, то Ишмидагана. У него даже нарушился сон, но он пытался себя успокоить тем, что покойный туртан Набушарусур не мог ошибиться в своём выборе, когда незадолго до смерти порекомендовал Великому царю доверить армию карлику.
А ведь этого Мардук-апла-иддина из-за его уродства не просто недолюбливали при дворе, а смеялись над ним и презирали его, и для всех стало полной неожиданностью, что именно этого карлика Великий царь выбрал командующим. Со всех сторон тут же поднялась волна критики в адрес уродца. Очень многие заявляли, что этот выбор был крайне неудачный. Что уродец являлся самым ничтожным из генералов! И даже царица-мать попыталась повлиять на решение внука, однако Ашшурбанапал в этом случае оказался совершенно непреклонен и выдержал весь напор недовольства.
И он был прав.
Карлик доказал, что в своём роде гений.
Он просто блестяще выиграл решающую битву у стен Вавилона, применив усовершенствованные им же катапульты, и, заперев в столице Мира Шамаша и всех прочих бунтовщиков, приступил к планомерной осаде этого города.
И теперь, с учётом того, что Лидийское царство было усмирено и отошло от антиассирийской коалиции, Псамметих никак не мог разгрызть Ашдодский «орех», а основные силы вавилонян не выдержали прямого столкновения с имперской армией, то ещё вчера, казалось бы, критическое положение, в котором оказалась Ассирия, заметно улучшилось.
И уже все те, кто дерзнул выступить против Великого царя, очутились сами в совершенно незавидном положении.
Глава шестая
Время шло, и некоторые надежды Шамаша начали вроде бы реализовываться.
Наконец-то в войну надумал вступить и Элам.
Эламская армия подошла к Уруку, и теперь казалось, что падение этого города неизбежно. Возглавлял эту армию последний из оставшихся в живых сыновей предыдущего правителя Элама, которого победил Ашшурбанапал при Тулизе и которого затем он велел зарезать прямо на поле боя. Это был принц Ундаси.
Он был ещё молод и горяч, и являлся самым непримиримым врагом империи.
При новом царе, с которым они были друзьями, принц в Сузах стал играть важную роль, и получив от Шамаша немалую часть сокровищ Эсагилы, Хумбан-Никаш до того осмелел, что поддержал восставших.
***
Новый царь Элама только первое время показывал свою
