столь блестяще и энергично раскрывает в «Пире» славившийся своей красотой Алкивиад. Однако многих читателей вряд ли убедит, что Сократ в среднем и пожилом возрасте мог соответствовать образу любовника в прямом смысле этого слова. Чтобы представить себе более правдоподобное развитие событий, необходимо обратиться к молодым годам философа.
Сократа даже его восхищенные ученики изображали похотливым и «полным Эроса». Он, по словам Платона, мог заявить, что его охватило «звериное желание» при виде обнаженного торса юного Хармида. А один из его последователей Федон назвал Сократа «пристрастившимся к женщинам». Да, скорее всего, этот человек в свои молодые годы имел амурные отношения 18 с партнерами обоих полов. Отсутствие у свидетелей ранней жизни Сократа, таких как Аристофан, высказываний по поводу якобы уродливых черт его лица также позволяет предположить, что Сократ не всегда считался физически некрасивым, каким его привыкли изображать впоследствии.
В позднем возрасте даже активные и атлетически сложенные мужчины начинают выглядеть дряблыми, теряют мышечный тонус, лысеют, расплываются в области талии. Взять, к примеру, короля Генриха VIII, отличавшегося в молодости прекрасной внешностью и атлетическим телосложением. Но он же в сорокалетнем возрасте, после ранения в поединке, стал менее активным и сильно растолстел. Так что, представляя себе молодого Сократа, нам не стоит полагаться на образ «безобразного любовника», каким нам его представляли Платон и Ксенофонт.
Один из ораторов, живший в IV в. до н. э., дает нам следующее и, возможно, типичное представление афинских мужчин 19 о сексуальных связях: «Любовницы у нас для удовольствия, наложницы – для ежедневного ухода за телом, а жены – для рождения законных детей».
Более поздний источник сообщает, что Сократ, до того как он вступил на более рассудительный путь интеллектуальных занятий, был склонен к необузданному сексуальному поведению 20. Есть большая вероятность того, что, еще до женитьбы на Мирто и задолго до связи с Ксантиппой, у сексуально активного Сократа были многочисленные связи и увлечения. Некоторые из его юношеских любовных связей наверняка были с людьми, близкими ему по возрасту и происхождению.
Таким образом, чтобы увидеть «влюбленного Сократа», нам следует обратиться к рассказам о его юности и раннем возмужании. Согласно прямым и косвенным свидетельствам, в те годы он был заядлым танцором, умелым воином и большим любителем женщин. И в том периоде жизни мы, возможно, обнаружим тех, в кого, в соответствии с социальными условиями своего времени и места проживания, молодой Сократ мог быть «влюблен». Возможно, мы даже обнаружим ту самую амурную связь, направившую его на путь оригинальных размышлений о любви как таковой, а также о других важнейших аспектах человеческой жизни и поведения, которые потом занимали его до конца жизни.
Целью, можно даже сказать «апологетической» целью биографов Сократа всегда было доказать, что философ был несправедливо предан смерти. А потому история Сократа чаще излагается практически в обратном порядке, начиная с суда и казни 21. И лишь затем авторы переходят (если вообще переходят) к более ранним годам его жизни. Существующие, хотя и не столь обширные свидетельства, как и другие источники о первых десятилетиях жизни философа, редко рассматриваются подробно. И что существенно: одно из самых ранних, представленных Платоном и датируемых событий в жизни Сократа представляет его скорее в момент действия, а не размышлений.
В «Пире» участники вечеринки, включая врача Эриксимаха, Аристофана и Агафона, выступают с собственными рассуждениями об Эросе. Один из них, Павсаний, утверждает, что Любовь предполагает готовность отдать жизнь за любимого человека. После того как Сократ пересказывает речь Диотимы, события принимают неожиданный оборот – в собрание врывается Сократов друг и поклонник Алкивиад. Увидев присутствующего там Сократа, Алкивиад разражается пламенной речью, восхваляя теперь уже не Любовь, а самого Сократа.
В речи Алкивиада описываются и превозносятся достоинства Сократа, а не Эроса. Но если вернуться к основной теме данного диалога, то главная цель Платона как автора, по-видимому, состоит в другом. Он стремится представить Сократа, глядя на него глазами Алкивиада, то есть как подлинное олицетворение самой Любви.
Из речи Алкивиада, после его яркой похвалы стойкости Сократа в тяжелых условиях военной службы, мы узнаем, что философ героически спас того во время сражения, произошедшего в 432 г. до н. э. И в описании Платона этот рассказ о спасении Алкивиада в бою представлен как наиболее драматичный и динамичный момент в жизни Сократа.
Некоторые читатели, возможно, предположат, что переживания, связанные с тем, что Сократ едва не потерял в бою любимого друга, стали важным поворотным пунктом 22 в жизни и думах философа. На самом же деле рассказ Платона об этом успешном спасении не дает оснований для такого предположения. Напротив, из текста «Пира» следует, что тридцатисемилетний Сократ к тому времени давно был известен как оригинальный мыслитель, не заинтересованный ни в любовных, ни в материальных успехах, ни в завоевании какой-либо репутации.
Не имеют под собой основания и любые утверждения о «произошедшем на поле боя переходе» от солдатской жизни к философской. Они опровергаются свидетельствами о постоянном участии Сократа в многочисленных военных кампаниях как в предыдущие, так и в последующие годы. Тем не менее этот эпизод дает возможность начать исследование исторической личности Сократа. Он становится своеобразной точкой отсчета, от которой мы можем двигаться как вперед по времени, так и назад, чтобы в итоге лучше понять историю жизни и любви философа. А самое главное – понять судьбоносный путь души Сократа, истинные причины его обращения к философии.
Глава вторая
Сократ-воин
Спасение Алкивиада в битве при Потидее
Армии Афин потребовался примерно час, чтобы занять позицию, выстроившись в поле под городскими стенами Потидеи. Теперь воины были готовы к битве с вражеским войском. Афинские гоплиты – тяжеловооруженные пешие воины – застыли в плотном строю. Каждый сжимал в правой руке копье, к левой руке был прикреплен круглый щит, им воин мог защитить себя и своих товарищей от мечей, копий и стрел врага. Здесь, на плоской равнине, собрались объединенные силы афинян общей численностью около трех тысяч человек.
По команде полководца Каллиаса, сына Каллиадеса, зазвучали трубы, волынщики заиграли пронзительную мелодию, и ряды афинских воинов в едином ритме начали свое продвижение к вражеским рядам. В холодном воздухе облаками пара вырывалось дыхание гоплитов. Хотя все они были опытными бойцами, ветеранами многих сражений, даже в ходе этой военной кампании, но мало кто из них мог сдержать трепет перед предстоящей битвой.
Сократ, чье место было в передней шеренге на левом крыле центральной фаланги, маршировал вместе со всеми в такт звукам волынки. Лицо
