Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
В четырнадцать лет он вступил в комсомол. Потом эти годы назовут эпохой брежневского застоя. На самом деле то время было не таким уж плохим.
Вместе с сестрой во время летних каникул они выезжали в Геленджик, где оставались два месяца в доме своей бабушки и тетки, сестры их мамы. В Геленджике было скучно. Они почти не общались с другими детьми, проводили время вдвоем. Сестра Зоя была младше Бориса всего на полтора года. Подобная разница почти не ощущается, особенно с учетом того обстоятельства, что девочки растут и взрослеют быстрее мальчиков.
Репетилов помнил, как в седьмом и восьмом классах он с неудовольствием и удивлением обнаружил, что сестра даже обогнала его, стала на несколько сантиметров выше. Потом он нагнал ее и даже немного превзошел, хотя никогда не отличался особенно высоким ростом. Но они с Зоей были настоящими друзьями и сохранили эти отношения на всю жизнь.
Зато на даче в Баку, точнее сказать, в поселке Бильгя, где у них был небольшой домик из двух комнат с очень маленькой кухней, они любили оставаться больше всего на свете. Все местные мальчишки были его друзьями, соседние дачи занимали знакомые семьи. Было весело и интересно. Отца Бориса, Семена Антоновича Репетилова, в городе уважали. Он был главным инженером крупного завода железобетонных изделий, избирался членом горкома партии и депутатом горсовета. Мать работала детским врачом в местной поликлинике. Это была обычная бакинская семья, часть той интернациональной, отдающей космополитизмом, полифонической атмосферы, которая царила в столице Азербайджана в середине семидесятых.
Первая любовь появилась у него уже в четырнадцать лет. Собственно, он почувствовал себя мужчиной, когда произошло случайное семяизвержение. Это было больно, необычно и очень приятно. Затем Борис научился доставлять удовольствие себе самому, как и почти все мальчишки такого возраста. Это была его самая большая тайна, которой он не мог поделиться со своей младшей сестрой.
Он влюбился в соседскую девочку, которая жила на большой двухэтажной даче, стоявшей несколько в стороне от основной линии. Ее отец заведовал большим галантерейным магазином. Лала была его единственной дочерью. Они приезжали на дачу на своей новой машине «ГАЗ-24», только недавно появившейся в городе. Семья Репетиловых располагала «Победой», весьма старенькой, которой стукнуло не меньше пятнадцати лет. Лалины родители были полными людьми, весьма похожими друг на друга. Они передвигались как два шара, подскакивающих при столкновении с землей.
Лала была худой длинноногой девчонкой с запоминающимся красивым лицом и живыми голубыми глазами. Все мальчишки с соседних дач были тайком влюблены в нее. Но она дружила только с Борей Репетиловым и позволяла ему часто бывать в их доме. Именно поэтому он так сильно мечтал уехать на дачу и несколько раз даже отправлялся туда на рейсовом автобусе, забирая ключи из отцовского кабинета.
Родители Лалы тоже ничего не имели против этой дружбы. Впервые он поцеловал Лалу, когда ему исполнилось пятнадцать лет. Прикоснулся губами к щеке и покраснел даже сильнее, чем она. Потом были другие поцелуи, более страстные и откровенные.
В шестнадцать он впервые привел ее на дачу, и они решили позволить себе нечто большее. Лала разделась, легла в его кровать и глядела на Борю своими большими голубыми глазами. Он вышел в другую комнату, разделся там, затем появился перед ней в пледе, накинутом на тело, и сразу забрался под одеяло. Невероятное ощущение ее прохладных ног он запомнил навсегда. Ничего более эротического в его жизни пока еще не было.
Конечно, они не могли себе позволить ничего большего, да и не умели, поэтому лишь неловко обнимались и целовались. Кажется, девушка даже немного испугалась его возбужденного состояния. Во всяком случае, он пытался не дотрагиваться до нее своим детородным органом, опасаясь выброса той энергии, которая копилась в нем. Но это был замечательный день. Они провалялись в постели около трех часов, опомнились, когда почти стемнело, и договорились встретиться на следующей неделе.
Все это время он видел ее лицо во сне, осторожно целовал груди и мечтал о невозможном. Боря даже консультировался с теми одноклассниками, которые уже успели стать мужчинами и хвастались своими многочисленными победами.
Много позже, вспоминая их хвастливые рассказы, он поймет, что все эти байки были типичными мальчишескими выдумками. Почти никто из них в те годы не мог заниматься сексом с молодыми девушками. Несмотря на вольность нравов, царивших в Баку, и южный климат, так располагавший к общению и открытым одеждам, в городе царил пуританский дух, привитый советским воспитанием. Порядочная девушка должна была терять девственность только после первой брачной ночи, а интимные встречи с мальчиками считались абсолютным табу.
Разумеется, в городе были женщины, готовые предложить свои услуги за определенные плату. Но такие дамы имели постоянных клиентов, в круг которых явно не входили не слишком денежные подростки.
В субботу отец объявил, что они едут на дачу. Это было начало апреля, когда погода стала уже достаточно теплой. Он позвонил Лале, и они договорились встретиться. В этот вечер Боря прождал ее у их дачи целых четыре часа и вернулся домой уставший и притихший. На следующее утро он снова отправился туда и прождал девушку почти шесть часов. Но дача была закрыта. Ему стало понятно, что сюда никто не приехал.
Потом появились какие-то незнакомые люди. Их было человек пять или шесть. Они открыли двери дачи, начали ходить по комнатам, выносить какие-то бумаги. Некоторые громко переговаривались.
Борис не понимал, что происходит, хотя вместе с этими людьми были участковый при погонах и еще какие-то мужчины в другой форме, непохожей на милицейскую. Позже он узнает, что это были следователь и помощник прокурора.
Он бросился домой, чтобы рассказать обо всем отцу, но тот уже знал о случившемся. Посадив сына на стул, он объяснил ему, что отец Лалы, Баграт Саркисович, арестован. Оказывается, он был не только директором крупного магазина, но и известным «цеховиком».
Так в городе называли людей, занимающихся подпольным производством модных дефицитных товаров, которые выпускались в кустарных условиях, вне контроля советских плановых и партийных органов. В отличие от официальных галантерейных заводов и фабрик они производили действительно нужную продукцию, которую охотно брали любые магазины и любили покупатели на всем пространстве от Тихого океана до Балтики. «Цеховики» были обычными предпринимателями, которые налаживали производство, используя огрехи советской плановой экономики.
Эти люди были неплохо обеспечены, но большую часть заработанных средств тратили на подкуп правоохранительных органов, на подарки партийным чиновникам. Государство сурово боролось с ними, справедливо считая их главным врагом советской плановой экономики. Если серийные убийцы или насильники еще могли рассчитывать на снисхождение, то подобные коммерсанты почти гарантированно получали высшую меру наказания. В те годы расстреливали только «цеховиков» и изменников Родины.
Изменников в Баку найти было сложно. Таких персон там практически не водилось. А вот «цеховиков», валютчиков, связанных с ними, купленных прокуроров, мздоимцев из числа партийных секретарей обнаруживалось достаточно много.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
