Они, а вы где с ним столкнулись? — подбоченился Пробка, стараясь выглядеть мужественнее.
— Нам он почти свалился на голову в туннеле через дырку наверху, малыш, — Лиана уничижительно взглянула на весельчака.
— Ой подумаешь, наверное, бежали от него роняя кал? — не унимался Пробка.
— Нет, добили. Спроси, как и сразу узнаешь на своей шкуре, — прорычала Кобра уже в трансформации.
— Добили и добили, — шаркнул ножкой Пробка, — не очень-то и интересно.
— Короче. Сейчас скреббер это Горгона. Не знаю тот ли самый, что был до неё или она видоизменилась до такой степени, что из морской звезды стала… тем кем она стала. Теперь примерно какими способностями она обладает. Пока разведка за ней наблюдала, она трижды использовала ментальную бурю. Именно бурю, как они выразились. Она начинала визжать, заражённые сходили с ума и бежали кто куда. Разведчики тоже падали без чувств. Что происходило потом они видели воочию. После ментальной атаки она хватала своими щупальцами заражённых и рвала их на части, а затем пожирала.
— А миньоны? — напомнил папаша Кац.
— А эти… их штук десять с ней видели оба раза. Ну точь-в-точь как описала Лиана. Они бросались на заражённых и ловили их для неё. Если сопротивление было большим, то она визжала и заражённый падал в судорогах. Самим миньонам визг вреда не причинял. Ещё разведка заметила, что когда одного из них всё же ранили, то у него из раны брызнула кислота. Вы с таким встречались? — Карлик уставился на Лиану.
— Он нас троих забрызгал. Мясо исчезает за секунды, кости растворяются медленнее, — сказала Кобра. — Хорошо, что папаша Кац успел помочь. Близко этих тварей подпускать нельзя.
— Вот из этих пулемётов они пробиваются, — Лиана подняла руки. — Впрочем, Лесник пробил его и из своей пушки.
— Просто удачно попал. Но брать надо бронебойные и разрывные. Я бы ещё взял огнемёт. Есть у вас? — спросил я.
— Огнемёты были вроде. Пробка?
— Да есть, возьмём, — с серьёзным видом кивнул помощник.
— Я, вот что ещё хочу предложить, — проскрипел папаша Кац. — Никакие ваши пулемёты не спасут нас, если мы все ляжем от визга скреббера. Считаю необходимым поставить блок на внешние воздействия. Что-то вроде защиты, есть правда и негативная сторона у этого процесса.
— Какая? — Карлик и папаша Кац были почти одного роста. Если не считать каблуки на сапогах Нибелунга и сгорбленную фигуру знахаря.
— Блок, это, по сути, торможение процессов в подкорке мозга. Мы будем немного медленнее, слышать хуже и в голове будет некий туман, но зато это нас защитит от ментальной бури.
— Всем ставить обязательно? — с тревогой спросила Кобра.
— Да, нам бы не хотелось быть осенними мухами, — согласился я с химерой.
— Вам можно и не ставить. Не всегда же он орать будет.
— Она, — поправил Нибелунг.
— Что она? — не понял знахарь.
— Скреббер — она.
— Ты проверил уже? — хохотнул Пробка.
— Сами увидите, это баба. Человек мать его, — карлик сплюнул под ноги. — Только пятиметровая. За спиной щупальца, на голове живые волосы, то же щупальца. Разведчики поэтому назвали её Горгоной. Голова тоже больше человеческой пропорционально и рот её способен проглотить голову обычного человека. Насчёт брони ничего такого не сказано, но наши видели, как в неё со всего маха влетел элитник по типу того, что нам повстречался в церкви. И не пробил её.
— Почему он не убежал?
— Кто его знает. Может болел, но папаша Кац правильно предложил поставить ментальную защиту. Не всем. Пусть наша артиллерия в первую очередь будет защищена, папаша. Сможешь? — Нибелунг показал на людей в экзоскелетах.
— Хорошо, это не сложно, а тем, у кого дары основаны на скорости я рекомендую в момент воздействия вспомнить что-то простенькое. Стишок, считалку, ну что-то в этом роде, это позволит отвлечь мозг и смягчит удар, — наставлял Хоттабыч.
— А я на всякий случай возьму с собой пять килотонн, — улыбаясь сказал Нибелунг.
На этот раз наверх полезло порядка шестидесяти человек включая нас. Нибелунг с лёгкостью мог набрать в пять раз больше, но там было и так не развернуться. Поэтому он выбрал лучших. Про нас речи вообще не было, мы шли вне конкуренции. Наша доля составляла шестую часть от всего, что мы раздобудем вплоть до белой жемчужины. Подъём занял около часа, взбирались мы по достаточно широкой лестнице, поднимающейся вверх зигзагами. В результате на поверхности мы оказались в одном из зданий торгового комплекса. Кластер перегружался раз в девять месяцев и в основном был богат бытовыми товарами и одеждой. Продуктов в нём почему-то появлялось не очень много и заражённые здесь особенно не задерживались, ведь отожраться в магазинах было нечем. Люди из города этот кластер в качестве продуктового вообще не рассматривали. Неудобно добираться, скудный выбор, неспокойно в плане нейромантов, которые здесь частенько попадались. Почему на этом пятачке завис скреббер, никто не мог понять. По всей видимости ему тут нравилось, и он не прочь был свить себе гнездо. Поначалу, когда он ползал по кластеру как морская звезда, его кормили миньоны. Затем, со слов Нибелунга и его разведки, он стал охотиться сам. На данный момент нейроманты совсем перестали появляться на этом кластере, что было нам на руку.
Мы вылезли из подвала пробравшись между толстых труб и в итоге оказались на складе готовой продукции, которая тут же заинтересовала всех женщин кто был в отряде. У Нибелунга было пять красоток и у меня три, все принялись копаться в роскошных меховых шубах. В бункерах стояла стабильная плюсовая температура, в бой в шубе не пойдёшь, но естество не переборешь. Дамочки, забыв обо всём принялись примеривать длинные богатые шубы и оторвались от своего занятия только после того, как Нибелунг пообещал сжечь всё в сей момент. Миновав коварный склад, мы вышли на улицу. На улице было холодно, что у меня мелькнула мысль вернуться и накинуть на себя шубу, там были не только женские. Но почти сразу эта мысль испарилась, когда мы увидели вдалеке ползающих по руинам миньонов скреббера. Самого или самой видно не было, но её помощники активно что-то искали.
Перед нами была площадка размерами двести на двести метров ранее по всей видимости служившая стоянкой. Сейчас она вся была искорёжена, асфальт местами встал,
