на спинку одного из пустующих кресел, он направляется к шкафчику, стоящему в углу. И достает оттуда не какой-нибудь пистолет, а бутылку коньяка и два огромных бокала.
– Льда, извините, не припас, – говорит он с язвительной насмешкой, на мой взгляд совершенно не замеченной новоприбывшим.
– Я не люблю добавлять лед, – признается душегуб, на всякий случай все еще не опустивший бровь.
Хозяин, уже без халата, ставит фужеры на столик, что пониже. Откупоривает бутылку и аккуратно разливает коньяк по бокалам. Потом берет один из них, протягивает убийце и поднимает другой бокал, обхватывая чашу ладонью и нежно перемешивая жидкость, вдыхая ее аромат.
– Это арманьяк, – неожиданно предупреждает он, словно пытаясь избежать ненужных споров, покуда они не начались.
Посторонний, уже без плаща, берет свой бокал с коньяком и повторяет движения за хозяином. И быть может, слишком поспешно осмеливается попробовать красноватый напиток.
– Бесподобно, – в восхищении провозглашает он. И молча наблюдает, как мой господин чиркает спичкой и нагревает жидкость через стекло. Об этом он не говорит ни слова – скорее всего, из страха выставить себя невежей. И, согревая напиток рукой, принюхивается к краю бокала.
Вот снявший халат хозяин отпивает глоток арманьяка. Превосходно. По всему телу разливается приятное тепло. Тут в голову ему снова приходит мысль о телефоне. Это уже слишком, нельзя заниматься двумя вопросами одновременно. Он делает вид, что ничто его не тревожит, и замечает гостю, не глядя на него, что хотел бы знать, по какой причине тот должен его убить, а главное, кто его прислал, ведь врагов у него нет.
– Из очевидных соображений я не могу сказать вам, кто мне платит.
– Не столь очевидных, – отвечает тот, все еще держа в руке бокал. – Когда меня не будет в живых, я не смогу воспользоваться этими сведениями даже под страхом смерти. – И улыбается, словно прося прощения за столь дешевый каламбур.
Молчание. И даже телефонный звонок не решается нарушить это затишье. Мужчины в тишине смакуют арманьяк. В конце концов, после продолжительного раздумья, тот, что без плаща, говорит, «меня прислал некто по имени Орест Пуйч».
Если предполагать ранее невообразимую возможность, будто кто-то желает от него избавиться, именно у Пуйча могли быть для того все основания. Однако это никогда не приходило в голову хозяину, снявшему домашний халат.
– Он вам сказал, почему хочет моей смерти?
– Конечно. Чтобы завладеть предприятием.
Глоток коньяка. Поставив бокал на стол, он кончиками пальцев осторожно прикоснулся к телефону, словно приглашая его зазвонить, а потом на несколько минут занялся трубкой. Он вытряхнул из нее пепел, постукивая об орудие убийства, и снова набил ее табаком из металлической коробочки, стоящей на столе возле пепельницы. Если бы дело было не в октябре, он бы, честное слово, испугался. Однако сейчас его голова занята совсем другим, и все остальное не так важно.
– Курение сокращает жизнь, – достаточно легкомысленно заявляет душегуб.
Шутка пришлась хозяину по вкусу, но вида он не подает. Спокойно набив трубку, закуривает. И на несколько мгновений растворяется в облаке аромата.
– Заврался засранец, – ворчит он себе под нос, снова поднимая бокал и поудобнее устраиваясь в кресле, в одной руке трубка, в другой арманьяк.
– Простите, вы о чем?
– Если Пуйч хочет моей смерти… то это вовсе не из-за какого-то паршивого говенного предприятия. То есть извините, конечно, за выражение, но меня от этого просто наизнанку выворачивает.
– А вы откуда знаете?
– А оттуда, что нет у нас никакого предприятия. Ни у него, ни у меня. Он вас надул.
– Как скажете.
– Вот так и скажу. – Тут он впервые улыбнулся. – Обвел вас вокруг пальца, как мальчишку.
– Однако заплатил звонкой монетой.
– Одно другому не мешает.
– Клиент имеет право не делиться со мной своим секретом.
– Я сам вам расскажу его секрет.
– Меня совершенно не интересует, в чем тут дело. Я делаю свое дело, и все тут.
– Мне это безразлично, я ведь все равно вам расскажу, конечно, если вы меня сначала не убьете. – И, отпив из бокала: – Орест Пуйч мой лучший друг.
– Ничего себе.
– Да. – Он смотрит прямо перед собой, на книги, невидящим взглядом, ведь в мыслях у него лишь Орест Пуйч. – Он человек слабый, – говорит он в заключение.
– И до неприличия богатый.
– Не скажите. – И с нескрываемой иронией вопрошает: – Он что, уже всю сумму внес?
– Пока только часть. Все остальное, когда…
– Конечно, но предсказываю вам, что из того, что он вам должен, вы не получите ни шиша.
Убийца молча отпивает еще глоток.
– Пусть только попробует.
– Я в состоянии заплатить в два раза больше того, что он вам обещал. – Хозяин глядит на него, улыбаясь опять. – А я действительно богат и плачу наличными.
– Мне кажется аморальным принять подобное предложение.
– Не смешите меня.
– Нет-нет, я правду говорю. Существует моральный кодекс…
– Вы циник. – Тут он прервал его грубовато.
– А вы бы помолчали, я вас не спрашивал, какое ваше мнение о моем клиенте.
– Господин Орест Пуйч хочет убить меня из зависти.
– А мне на это наплевать.
– А мне вовсе нет. Раз он решил меня убить, то пусть признает, что всегда мной восхищался и чрезвычайно меня ценил. И так как вся моя жизнь складывалась благополучно…
– Вплоть до сегодняшнего дня, не так ли?
– Пятьдесят семь лет мне везло, – говорит хозяин, несколько поостыв.
Они молча смакуют коньяк. Хозяин поглядывает на телефон. Ах нет, это звоночек велосипеда с улицы послышался. Что и привлекло внимание человека без плаща:
– А от кого вы ждете звонка?
– Боюсь, что вас это не касается.
– Ваша жизнь в моих руках, и выходит, это меня не касается? – Он отпивает глоток, как следует отдавая ему должное. – Да ладно, ну что вы, не смешите меня.
– А циник наш еще и нос сует не в свое дело.
– И кто же должен вам позвонить?
– Орест Пуйч.
Человек, явившийся в плаще, чуть не подавился от изумления. Но кажется, думает, что ему удалось это каким-то образом скрыть.
– Вы это серьезно? – бормочет он хриплым от вставшего поперек горла арманьяка голосом.
– Наверное, он хочет узнать, исполнили ли вы его поручение.
– Мне кажется, что крайне неразумно звонить туда, где я… я провожу… операцию.
– Вы правы, это мне в голову не приходило.
– Откуда он должен вам позвонить?
– Может быть, лучше было бы убедить его, чтобы он не звонил.
Человек, явившийся в плаще, глядит собеседнику в глаза. И раздумывает.
– Вы лжете, – заявляет он.
– Как вам угодно. Однако я жду его звонка. – Он ставит бокал на стол и прикладывается к трубке. – Я вас
