завал. Иначе смысл вообще их отправлять?
Не так уж все перерыто было, когда пришли Филатов с Полянским. Тут без наметанного глаза и не разглядишь. И либо Уайт обладал тем самым наметанным следовательским глазом, либо кто- то успел прийти и постараться замести следы.
В голове начинали появляться какие- то смутные проблески.
— Разрешите, товарищ майор? — первому вошедшему пришлось пригнуться, чтобы пройти в дверь: роста боец был, кажется, за два метра. Вкупе с бросающейся в глаза худобой он производил какое- то противоестественное впечатление.
— Заходите. Все! — окрикнул офицер, и трое бойцов протиснулись внутрь.
Александр попросил о возможности побеседовать с каждым наедине, и Гасанов вновь пошел навстречу. Отчасти: прочих он оставил за дверью, но и сам кабинет не покинул, лишь тихо сел за компьютер в углу и не вмешивался в расследование.
Как и следовало ожидать, первые двое солдат всеми силами пытались доказать, что никто из них не раскапывал завал и уж точно ничего не находил.
Оставался только двухметровый рядовой с совершенно непроизносимой ближневосточной фамилией. Филатов чувствовал, как накатывает ощущение обреченности: только, казалось бы, напал на какой- то след, как вновь все пусто.
Он решил пойти ва- банк.
Стоило ОПЗМовцу войти в кабинет, как Александр устремил пристальный взгляд на его обувь. Тот непонимающе взглянул на сапоги: вроде, все в порядке.
— Так я и знал! — воскликнул следователь, — теперь все сходится!
— Что сходится? — непонимающе переспросил солдат.
— Подними ногу. Покажи подошву! — тон Филатова стал твердым, как металл.
Боец послушно показал подошву своего сапога. Прочная, из грубого черного силикона пополам с резиной, окованная стальным ребром жесткости — как и на миллионах таких же сапог в Организации.
Александр удовлетворенно топнул ногой. На лице ОПЗМовца появился легкий испуг. Карие глаза распахнулись.
— А теперь признавайся, кто из вас троих, разрывших завал, вытащил тело Агаты, — расслабленно заключил следователь, — следы этого грунта только у вас троих. Мы с Полянским уже всё разрыли.
— Я… нет, — солдат замотал головой, — никого я не доставал!
— Ты смотри- ка. А вот Петров и Лапнюк сказали иначе. Не могу посвятить тебя в тайны следствия, сам понимаешь, — тут Филатов покачал головой, — но по секрету сообщу, что пока расклад не в твою пользу. Мне Эрик Рамизович дал очень хорошую на тебя характеристику, и я все старался подтолкнуть к признанию. Но…
— Да не я это! — боец вышел из себя. Выпрямился во весь рост, гневно сжал кулаки. Глаза его метали молнии, — не надо на меня чужого дерьма вешать! Я вообще поссать отошел, пока они её вытаскивали, понял?!
Александр сделал шаг назад. Краем глаза увидел, как привстал за своим столом Гасанов. Это добавило уверенности:
— То есть, твои товарищи мне соврали, хочешь сказать? — спокойно переспросил он, — смысл? Если вы втроем решили её похитить, то и ответите все вместе. И твоё «поссать» уже никого не будет интересовать.
— Мы решили? А! То есть, всех сдали, кроме врача. Уроды, прикрыли добродетеля, — солдат сплюнул на пол, — вот помогай после такого.
— О враче мне тоже известно, — Филатов надел непроницаемую маску, — но не от них.
— А от кого? — тупо переспросил боец. Хотел, кажется, добавить вариант, но вовремя умолк.
— От тебя, — Александр скрыл усмешку, — давай, закончим уже с этим. Ты, считай, все рассказал, мне вот только для утоления любопытства скажи одно. Зачем врачу тело- то понадобилось? На органы продать?
Вопрос Филатов задал уже расслабленным, почти легкомысленным тоном. Даже позволил себе легкую улыбку, настраивая собеседника на нужный тон.
— Да какие органы. Живая она. Хотел её домой отправить. Это ж все вранье, что она рассказывала: мол, сама рвалась на фронт, — боец ожидаемо начал говорить гораздо активнее, почувствовав доброжелательность следователя, — батя её сюда пихнул, в самое пекло. А начмед хотел спасти. Они вообще хорошо общались, вроде.
— Ну вот! — Александр развел руками, — вчера нельзя было об этом рассказать? Всем по благодарности бы уже дали. Официально.
— Так это. Тебя ж батя Агаты подослал. Мы расскажем, а ты её в охапку — и домой. Ну а там всё по второму кругу.
— Не будет второго круга, — успокоил Филатов, — мне просто нужно узнать, где она, и всё ли в порядке.
— Не. Это уже я не знаю, — ОПЗМовец развел длинными руками, — а что будет теперь? Мы ж с благими намерениями.
— Прошу прощения, у вас тут предусмотрена какая- нибудь подписка о невыезде? Я бы всех троих пока оставил здесь, их степень вины еще нужно установить. Пока вижу только сокрытие информации.
Это уже предназначалось Эрику, который энергично преодолел разделяющее их расстояние.
— Да мы живем с такой подпиской, — усмехнулся тот, — слышал? Никуда не рыпаетесь с друзьями. Надеюсь, за вами грехов нет, потому что бойцы вы надежные. И кулаки свои разожми, я тебя уже почти боюсь. Будете втроем сейчас арсенал разгребать. Под моим контролем. И без глупостей. Понял?
В завершение офицер поскреб квадратный подбородок, наблюдая, как его подчиненный покидает кабинет:
— Не сбегут. Парни хорошие, не думаю, что на какую- то низость способны. Но это уже тебе решать, — рука майора хлопнула Филатова по плечу с такой силой, что тот едва не согнулся.
— Хорошо на понт взял, красиво. Дай угадаю: идешь брать врача? Помощь нужна какая?
— Не нужна, — произнес Александр.
— Лучший вариант помочь — это не мешать. Вернее, чтобы никто не мешал. Понял?
Александр должен был ликовать: трюк удался, и боец вывалил буквально тонну информации. Если верить ему, врач организовал нескольких бойцов, чтобы помочь девушке отсюда выбраться.
Выбраться. Тут каждый второй говорил о том, с каким энтузиазмом Агата пришла и приступила к работе. Так что же, притворялась? А зачем?
Что- то тут не сходилось.
И этот врач — что еще за добродетель? Переговорил бы с начальством, да перевели её. Какое- нибудь ранение придумал, в конце концов. К чему такие хитрые планы, граничащие с криминалом?
Поэтому ликование не спешило приходить.
Уточнив напоследок, где находится полевой госпиталь, Филатов покинул гостеприимного офицера, не прекращая размышлять.
Не билась и еще одна деталь. Этот самый врач, кажется, неплохо знал Агату (опять же, со слов бойца с непроизносимой фамилией). Однако в списке Паули его не было. Почему? Забыл?
Тыловик так боялся Юрьева, что список составил очень дотошно, это бросилось в глаза сразу же. И что же, забыл одного из близких знакомых девушки? Или тоже собирался помочь врачу отправить Агату на свободу?
Парень пришел в себя, чуть не столкнувшись с дверью полевого госпиталя. Рассуждения в сторону, теперь снова пора включать наблюдательность.
Атмосфера внутри на первый взгляд
