что и осенью 1938 года, и осенью — зимой 1939/40 года его можно рассматривать в силу военной должности как важного и центрального представителя сопротивления Гитлеру.
Он, однако, не был великим, увлекающим за собой вождем с огромной энергией, который мог бы определить и изменить политическое развитие с 1938 года и, невзирая на главнокомандующего, взять на себя власть и руководство государственным переворотом. «Это было выше его сил», — констатировал впоследствии Курт Зендтнер. Находясь в постоянном конфликте между формальным военным повиновением и моральным религиозным убеждением в преступном характере национал-социалистского режима, он вынужден был снова и снова пересматривать свой путь к прямому сопротивлению. К тому же характерная для него осторожность затруднила принятие быстрого решения и противопоставила его темпераментным, настойчивым подчиненным и гражданским заговорщикам. Так как Гальдер не осмеливался без Браухича на решительный шаг, то он стал великим «кунктатором». Какую роль при этом играло его личное честолюбие — ведь Гитлер предлагал ему все-таки шанс войти в историю великим полководцем и стратегом, — сейчас сказать невозможно. Но можно предположить, что он наслаждался блеском победы, но невероятно, чтобы в этом случае Гальдер из противника Гитлера превратился в восторженного поклонника режима и его фюрера.
Независимо от своего двойственного отношения к Гитлеру Гальдер проявил себя в последующий после непосредственной разработки планов сопротивления период с начала 1940 года как совершенно надежный военный помощник диктатора, который внешне- демонстрировал подчеркнутое исполнение долга и формальное послушание и который помог Гитлеру в достижении крупных военных успехов. Работа начальника генерального штаба была связана с напряжением, трениями, а часто и с личным разочарованием. Она впечатляюще подтверждена записями в дневнике. Эти ежедневные записи — опубликованные после войны как «Дневник Гальдера военного периода» — дают одновременно представление об обширной и часто тяжелой работе Гальдера, которую трудно исчерпывающе описать в этих рамках. Со ссылкой на этот ведущий источник здесь приведены только некоторые важные этапы работы Гальдера на посту начальника генерального штаба под командованием Гитлера, которые, однако, наглядно показывают его постоянное стремление к ясной линии и тщательному планированию немецких военных операций в 1939–1942 годах.
«Потери от трений» между Гальдером и Гитлером стали очевидными зимой 1939/40 года в силу различных представлений о проведении наступления на западе. После того как 27 сентября 1939 года главное командование сухопутных войск узнало о намерении Гитлера начать наступление на западе, срочно потребовалось составить соответствующий план операции, которого до тех пор еще не было. По заданию Гитлера сухопутные войска должны были провести наступление ударом северного крыла войск оперативного развертывания на западе, чтобы уничтожить французско-британские вооруженные силы и оккупировать нейтральные страны Бенилюкса. Из-за нехватки времени, отведенного Гитлером, был составлен лишь временный план, который в целом не нашел одобрения. В силу многократных отсрочек наступления командование вермахта и сухопутных войск не смогло в последующие недели не только добиться кадрового и материального усиления войск и улучшения боевой подготовки, но и осуществить взвешенное и тщательное планирование операции. При этом оказалось, что первоначальная разработка Гальдера в значительной мере исходила из отражения британско-французского нападения на Рурскую область. При планируемом немецком встречном ударе севернее Люттиха с одобрением принималось в расчет нарушение нейтралитета Голландии и Бельгии; немецкое южное крыло должно было прикрывать наступление на северном участке. Создание центра тяжести Гальдер ставил в зависимость от хода операций.
Гитлер считал эту концепцию неубедительной и слишком ограниченной; его преследовала идея массированного прорыва в Северную Францию. План такого прорыва в то же самое время разработал начальник генерального штаба группы армий «А» генерал-лейтенант фон Манштейн. Он настаивал на перемещении основной ударной силы на южное крыло фронта, осуществлении быстрой моторизованной и механизированной атаки, пересекающей Северную Францию до побережья канала, чтобы таким образом с запада добиться охвата противника в Северной Франции, Бельгии и Голландии. После того как в начале 1940 года Гальдеру и Браухичу стало ясно, что Гитлера невозможно отговорить от его плана наступления на западе, они согласились с мнением Манштейна, так что последующие наступательные инструкции главного командования сухопутных войск позволили переместить направление главного удара на левое крыло группы армий «А». В результате совещания Гитлера с Манштейном в середине февраля 1940 года его план был в целом принят и после начала наступления 10 мая 1940 года под оперативным командованием Гальдера был превращен в «план среза серпом». Установление прямой связи Гитлера с Манштейном при игнорировании главнокомандующего или начальника генерального штаба сухопутных войск мало способствовало и без того непроцветающим отношениям между обоими признанными «оперативными умами» немецких сухопутных войск — Гальдером и фон Манштейном, тем более что последний очернял начальника генерального штаба перед Гитлером, который очень пренебрежительно отзывался о первом плане операции Гальдера и Браухича как об «идеях воспитанников кадетской школы». Поэтому отношения между Гальдером и Манштейном оставались очень напряженными и в послевоенные годы.
То, что Гальдер подхватил идею Манштейна и преобразовал ее в свой план операции, свидетельствует об умении мыслить соответственно масштабам генерального штаба и о способности перестраиваться.
Однако Гальдер вышел за рамки предложения Манштейна и в феврале 1940 года своей инструкцией оперативного развертывания войск усилил удар введением более сильных, чем это было предусмотрено, танковых сил, невзирая на угрозу флангам со стороны французской армии с юга. Этот риск Манштейн и генерал-полковник фон Бок оценили гораздо выше, чем Гальдер, который в этом случае смог лучше оценить расположение неприятеля. Во время наступления Гальдер успешно реализовал эту оперативную идею.
В ходе наступления на западе Гитлер при поддержке Геринга и некоторых командующих частями впервые грубо вмешался в ведение операции Гальдером, когда он под Дюнкерком приказал остановить танковые соединения, опасаясь возможного французского контрудара на юге. Этим он дал англичанам возможность эвакуировать через канал едва ли не 370 000 союзных солдат. Подобные вмешательства даже в тактические мелочи скоро стали правилом. «Сдерживающий приказ Гитлера» существенно испортил концепцию Гальдера. Поэтому не в первый и не в последний раз начальник генерального штаба думал об отставке; по согласию с Браухичем он, однако, остался на своей должности.
После того как 15 мая капитулировала Голландия, 28 мая — Бельгия и 22 июня 1940 года Франция подписала немецкие условия перемирия, диктатор приписал себе весь успех западного похода и приказал чествовать себя как «величайшего полководца всех времен». Церемонию капитуляции побежденного французского правительства Гитлер приказал провести в том же самом железнодорожном вагоне под Компьеном, в котором в ноябре 1918 года германское имперское правительство подписало перемирие.
Осуществление идеи похода на запад укрепило Гитлера в мнении, что он является гениальным полководцем. Поэтому в последующее время он чрезвычайно редко
