class="p1">В решающей степени Гальдеру не хватало поддержки в кругах высшего генералитета. Главнокомандующие группами армий, за исключением генерал-полковника Риттера фон Лееба и командующего резервными войсками, были не готовы присоединиться и подчиниться ему. В этом отношении офицеры его генерального штаба также не были для него опорой. Молодое поколение офицеров из новой военной академии соответствовало типу профессионально высококвалифицированных специалистов, но понимание преступной системы Гитлера пришло к ним только в последующие годы войны.
Сомнение в настроении и политической зрелости народа и войск для такой акции парализовало и без того незначительную активность Гальдера.
Помимо этого, Гальдер был убежден, что государственный переворот нельзя предпринимать без обладающего командной властью главнокомандующего, т. е. без генерал-полковника фол Браухича. Когда заместитель Гальдера генерал фон Штюльпнагель в конце октября 1939 года взволнованно уговаривал его словами «ты напрасно ставишь себя в зависимость от этого Браухича» действовать без или против главнокомандующего, начальник генерального штаба отверг всякую дискуссию на эту тему. Для Гальдера лояльность по отношению к Браухичу не подлежала обсуждению.
Тем не менее Браухич и Гальдер в начале октября 1939 года договорились о выходящем за служебные инструкции начальника генерального штаба взаимном регулировании ответственности и компетенции. Ввиду первых трений и разногласий по руководству военными операциями в Польше Гальдер потребовал предоставить ему оперативное командование, и Браухич в конце концов дал ему это право после того, как Гальдер заявил, что в случае другого решения он попросит освободить его от занимаемой должности. С этих пор Гальдер единолично руководил операциями сухопутных войск «от имени главнокомандующего сухопутными войсками». Чувствовал ли он себя обязанным Браухичу из-за этого? Главнокомандующий полагался по крайней мере на лояльное и доверительное сотрудничество с Гальдером, который, исходя из этого, умел создать для посторонних картину гармонии между главнокомандующим и начальником генерального штаба. Поэтому для Гальдера было очень важно добиться согласия и участия главнокомандующего в планируемом государственном перевороте. Он надеялся убедить Браухича в безвыходности и безуспешности новой мировой войны, чтобы завоевать его для непосредственной акции против Гитлера. Чем чаще Гальдер призывал Браухича к твердой, последовательной позиции против Гитлера, тем чаще Браухич признавался начальнику генерального штаба, что он не дорос до Гитлера, что чувствует себя парализованным в его присутствии и не может найти нужных слов и что Гитлер обошел его.
Вследствие примиренческой позиции Браухича Гальдер в конце концов взял на себя ответственность решать, как далеко может зайти борьба против Гитлера. Как сказано, он никогда не был абсолютно убежден в необходимости насильственного переворота, связанного с покушением на Гитлера, тем более, что длительное время он не получал со стороны западных держав никаких подтверждений, что те не используют ситуацию переворота в Германии в военном и политическом отношении. Страха перед ошибочной, несвоевременной военной политикой Гитлера было для него недостаточно, чтобы создать последовательную и решительную оппозицию против диктатора. Возможность действовать в одиночку, без участия Браухича, Гальдер отверг, как и группу Канариса и Остера.
Начальник генерального штаба считал невозможным без участия главнокомандующего сухопутными войсками привлечь большинство ведущих генералов к государственному перевороту против Гитлера. Эта оценка опиралась на опыт, полученный им вместе с Беком летом 1938 года. Гальдер отказался возглавить мятеж, который ликвидировал бы военный порядок и государственные структуры, потому что он был направлен и против главнокомандующего сухопутными войсками, которому он был подчинен. Связанный с установленной иерархией вермахта, воспитанный как офицер-консультант генерального штаба, при этом надеющийся на возвышение Германии как великой державы, Гальдер не мог отделить себя от главнокомандующего; и он не мог решиться на радикальный шаг — действовать одновременно против Гитлера и против Браухича.
Браухич колебался и не мог решить, участвовать ли ему в акции против Гитлера. Этим он укрепил собственное сомнение Гальдера в правильности и необходимости государственного переворота; независимо от этого Гальдер находился в постоянном напряжении — принять или отказаться от оперативного планирования намечаемого Гитлером наступления на западе. Мог ли он отказать себе в том воодушевлении других генералов, которые, как, например, фон Манштейн, были очарованы военной задачей нападения на Францию и обсуждали новые планы операции? А вдруг он не прав в своих опасениях, что нападение на Францию потерпит неудачу? Гальдеру было совсем не так легко отбросить эти вопросы и размышления. Они укрепляли его сомнения.
К тому же неясными оставались политические представления о новом государственном строе после удавшегося государственного переворота против Гитлера, потому что не было ясности по поводу позиции населения. Гальдер многократно говорил о нечетких и разобщенных представлениях. На вопрос, как отнесется большинство немецкого народа, например, рабочие, к путчу офицеров, начальник штаба не получил никакого ответа. Он также не мог ответить на вопросы Браухича: «Что делает немецкий рабочий? Что последует за переворотом? Что стоит за группой Бек — Остер — Канарис?»
Совершенно очевидно, что в 1938-м и 1939/40 годах существовали лишь единичные связи с посредниками из бывшего рабочего движения. Консервативно-традиционными были также проекты конституции и правительства. Предполагалось назначить Браухича генералиссимусом или восстановить монархию во главе с прусским принцем Вильгельмом, внуком кайзера Вильгельма II, с временным правительством, которое сменится демократически избранным правительством. Рассматриваемое в некоторых кругах привлечение Геринга во временное правительство Гальдер и Остер решительно отвергли.
Более того, начальник генерального штаба думал о бывшем министре иностранных дел фон Нейрате, бывших министрах обороны Гесслере и Носке как о «переходных фигурах». Возможно, Гальдер надеялся найти в них связующее звено между рабочими и армией. Как «представители минувшей эпохи», по классификации этих политиков Герхарда Риттера, они вряд ли могли быть «всеобще признанными личностями», которых Гальдер постоянно искал, чтобы противопоставить мифу Гитлера влиятельную личность.
Характерным для отсутствия в Гальдере стремления к руководству было его намерение 1938 года в случае успеха попытки переворота уйти со своей должности в отставку. Реставрационные модели остались определяющими также и в подготовке государственного переворота в 1939 году, когда в случае успеха предполагалось учредить временную правительственную команду под руководством генерал-полковника Бека и Герделера.
Готовность и решимость Гальдера к сопротивлению в 1938-м и 1939 годах часто оценивают очень невысоко, а частично даже оспаривают. — Так, будто бы его конспиративная деятельность была лишь соответствующей его должности тренировкой на возможный случай, «которая за отсутствием приказа о выполнении осталась лежать в ящике стола». Записки его соратника и сотрудника Гроскурта свидетельствуют, однако, что Гальдер не только «дал первый толчок к конкретной подготовке путча, но и даже был близок к мысли о покушении». «Путь открытого сопротивления режиму зловещего духа», как характеризовал сам Гальдер, он продумал до последней возможности, то есть включая мысль о государственном перевороте с участием армии, так
