– парализует разум страхом и неверием. И в этом заключается наша истинная трагедия – тысячелетия разум недоуменно спотыкается на общем и частном, не в силах сложить их вместе и разделить на два. Но мы товарищи, не будем ему уподобляться, а смело приступим к размышлениям о договоре, который теперь приобретает куда более зримые очертания. Его важной частью становится уточнение и согласование "прав собственности" – все того же списка правил, позволяющих организовать согласованное производство и распределение возможностей. Списка, ведущего нас от общего к, не побоюсь этого слова, частному. А также к неочевидному побочному результату – нахождению все более точной меры ценности, не столько ресурсов, сколько их обладателей. Что как бы намекает на возможность некоего истинно общего, внечеловеческого, блага, с точки зрения которого все и оценивается. И хоть движение это бесконечно, в конце мы обязательно получим настоящую частную собственность – исключительное право на то, что так или иначе принадлежит всем.
Вернемся к нашему вопросу. Естественна ли частная собственность? Зависит от того, что считать частной собственностью. То, что сложилось исторически естественным путем или то, что неестественно сложится в результате договора? Ответ хоть и очевиден, но требует трудного выбора.
***
Товарищи, сегодня мы удосужились выяснить – без морали, справедливости или эффективности – что частная собственность естественна в той же степени, в какой естественна свобода. И загадочна не меньше ее. Только если мы разберем всех на органы (коммунизм) и потом снова соберем, но уже абсолютно равными (эгалитаризм), или назначим ответственных собственников (социализм), или раздадим все лучшее избранным (капитализм), мы получим, на выбор – полную ясность, социальную справедливость или эффективность. Но только не свободу.
С пламенным приветом,
УЗ
PS. Кстати, о морали. Как вы уже догадались, выбор частной собственности и обмена в качестве механизмов свободы не имеет ничего общего с "добро" и "зло". Так что не следует ни то, ни другое возводить в статус "священного" и вести за них кровопролитные религиоз идеологические войны.
…а практична ли?
Дорогой УЗ!
Прости что беспокою тебя опять, хоть ты и не ответил на мои сомнения, сумбурно изложенные в предыдущем письме. Мы, други твоя, как всегда долго обдумывали твое очередное откровение – о собственности. По всему чувствуется, ты человек занятой, поэтому позволь мне, по доброй безответной традиции, коротко изложить только один, но очень уж мучительный вопрос.
Сомнения эти касаются земли, кормилицы нашей. Как мы поняли, личный доступ к общему ресурсу – самая прогрессивная собственность на свете, а стало быть без частной собственности на нашу общую землю невозможен не только прогресс, но и сама свобода. Но включает ли частная собственность на землю такое простое право как жить самому по себе, никого не трогать и вообще быть оставленным в покое? С одной стороны – это самая что ни на есть свобода и частная собственность, а с другой такое вряд ли получится, потому что всякий частный собственник обязан вступить в наш свободный коллектив и подчиниться нашим свободным правилам без всякой надежды когда-либо выйти на свободу. А тот, кто хочет быть до конца свободным и оставленным в покое, соответственно оказывается вне договора и вне общества. Из чего следует, что его землю легитимно захватить, а его самого – убить от греха подальше. Вместе с его частной собственностью, которая, как ты доступно обьяснил, может появляться только вместе с договором.
Иными словами, сама частная собственность становится возможной только после фактического отказа от этой самой частной собственности. Я, как бизнесмен и честный человек, называю это издевательством. С одной стороны, я понимаю, что выход из общества свободы вместе со своей землей с целью образовать собственную юрисдикцию есть угроза свободе. Но угроза эта чисто гипотетическая. Человек не обьявляет о выходе – просто отгораживается забором и все – он уже свободен. Кто ж тут кому угрожает? По-моему, это именно те, кто остаются за частным забором – стая волков, не желающих разделить с нами мечту о свободе – угрожают всем нам, желающим просто мирно мечтать.
Дорогой УЗ, я не хочу долго тревожить тебя своими сомнениями. Но без такого простого права, как быть оставленным в покое на своей собственной земле, свобода становится пустыми словами. Будь добр, разьясни, как же так получается, что частная собственность на самое простое, чего у нас полно есть под ногами – на землю, есть на самом деле бесстыдная фикция?
Твой верный Фома
Естественно ли "право на жизнь"?
Братья мои!
Жуткий тюремный быт настроил меня на грустный лад. Как легко потерять то, что принимаешь как должное. Как быстро свыкаешься с добром и не ценишь собственного блага. Размышляя на эту скорбную тему, я пришел к мыслям о жизни и смерти. Ради чего мы рвемся к собственности? Зачем нам все это? Неужели только к этому сводится наша жизнь? От этих вопросов не уйти. Свобода рано или поздно ставит их перед нами и молча, но беспощадно требует ответа.
1 Две сферы общества
И задуматься есть о чем! В погоне за ресурсами человек забывает о вечном, он становится похож на рационального робота. Посмотрите какое общество он создал! Выгода, анализ, деньги… В этом обществе действуют не люди, а холодные, бесстрастные экономические агенты. В них нет ничего святого, только стоимость. Все взаимодействие сводится к обмену, оценке, договору. Законы такого общества основаны на чистом расчете. Тем нет тепла – только учет интересов. Нет доброты – только практическая польза. Нет жертвы – только конкретная, осязаемая прибыль.
Поистине в этом обществе чего-то не хватает! Неужели свобода не способна ни на что лучше! К счастью способна. Человек не всегда поступает рационально. Вспомним, что свобода дает возможность выбора не только жизни и всего что для нее необходимо, но и смерти. Эта грустная нотка однако приводит к радостному финалу. Выбирая смерть свою, человек одновременно выбирает жизни других – тех людей, которые ему близки и дороги. Конечно, выбирает он не прямо таки сразу смерть! От такого выбора жизни дорогих людей едва ли сильно улучшатся. Он просто пренебрегает детерминированным – личным выживанием. Он отказывает себе в ресурсах и уступает их другим. В ситуации подобного, абсолютно иррационального, выбора свобода требует иного критерия, нежели выгода. И таким критерием становится добро. А сам человек становится уже не экономическим, а моральным агентом. Поступая по велению сердца, он
