оказывается та власть, при которой никто не слышит криков отчаяния, даже если несчастный мечется нахватается за соломинку у всех на глазах. Или же дело обставляют так, что по крайней мере внешне драма выглядит весьма благопристойно. А иначе жизнь теряет свою привлекательность.
— Подобно тебе, я проглатываю любую рыбешку, действующую мне на нервы, — призналась Касатка. — И не расстраиваюсь, когда море окрашивается кровью. Очень скоро вода вновь становится чистой. Некоторые рыбы взывают о помощи, вернее, по-вашему, посылают какие-то сигналы, но никого это не трогает. Кому суждено быть проглоченным, тот не избежит своей участи. Думаю, что и у вас все происходит точно так же.
— Я правлю царством куда более спокойным и респектабельным, чем ваше. Разве я могу допустить, чтобы какой-нибудь болван устроил даже малейший шум? Поверхность суши в пять раз меньше поверхности воды, поэтому все звуки распространяются здесь намного быстрее. Надо работать так, чтобы обезглавленный был и через неделю уверен, что голова по-прежнему у него на плечах. Это столь тонкое мастерство, что оно может сравниться лишь с искусством ювелира. Того, кто уже предвкушает победу, я окружаю сворой злобно шушукающихся сплетников и легко превращаю в угодливого подлеца. Впрочем, в любой момент можно все переиграть. В нашем мире нет победителей и побежденных, есть только масса обездоленных судьбой. А судьба — это я.
Касатка восхищенно захлопала плавниками.
— Браво! Браво! Я давно догадалась, что ты незаурядная личность. Иначе бы я не стала терять с тобой время. Твои суждения отличаются лаконизмом, ясностью и прогрессивностью. Я всегда высказывала мнение, хотя оно порою и шло вразрез с общепринятым, что людям есть чему у тебя поучиться. Твои деяния надо занести золотыми буквами в Почетную книгу человечества. А я давно уже следую по проторенному тобою пути, — провозгласила Касатка.
— Дорогая моя, — добродушно продолжил Чиновник, — прогресс — это мой путеводный маяк. Но, откровенно говоря, чем сильнее я стремлюсь к нему, тем больше от него удаляюсь. Я уже давно убедился, что прогресс не яблочко, которое легко сорвать с дерева. Чтобы его достичь, одних желаний мало. В данном случае они служат лишь дополнением к интеллекту. Желания и воля должны идти рука об руку с разумом. Вот составляющие прогресса, который я насаждаю на земле. Новые отношения людей не имеют ничего общего с законом джунглей прошлых веков, сохранившим свою актуальность лишь для семейного очага. Только злобный недоброжелатель отказывается видеть перемены, происшедшие в обществе. Закон джунглей исключает организующее начало, власть разума. Нескончаемые распри, войны, кровная месть привели бы человечество к гибели. В прежние времена мое господство не могло бы достичь такого уровня — оно нуждается в общественном порядке и развитии цивилизации.
Настроение у Чиновника было превосходное. Ему всегда нравилось беседовать с женщинами, особенно когда они выступали в роли слушательниц. В присутствии прекрасного пола его желание разглагольствовать об устройстве мира разрасталось, как мусорная куча. Он оценил тот неподдельный интерес, с которым внимала ему Касатка, признавая, что многое почерпнул от нее. Безжалостность, хладнокровие, умение затаиться на глубине, равно как и достичь максимального напряжения в ключевые моменты — все эти азбучные истины он усвоил во время их предыдущих встреч. Теперь Чиновник вступил в пору зрелости. Он выучился всему, что обязан был знать.
— А с чего, собственно, начался наш разговор? — вдруг встрепенулся Чиновник.
Солнце клонилось к закату, океанские воды слились с небом, напоминавшим теперь китайские акварели.
— Ты спросил, чем я занимаюсь после охоты, — проворковала Касатка.
Чиновник хмыкнул и принялся наводить порядок в лодке. Касатка наблюдала за ним. Он собрал удочки и связал их, затем вытряхнул в воду наживку из консервной банки. Это означало, что рыбная ловля закончилась. Стянул с ног резиновые сапоги, а с рук — черные нарукавники, снял синий халат и шапочку. Уложив все это в засаленную парусиновую сумку, достал из кожаного чемодана белую рубашку, темно-синий шелковый галстук и серый шерстяной костюм. Облачившись, он всунул ноги в изящные черные туфли и выпрямился во весь рост. Выглядел Чиновник весьма импозантно.
— Пришла пора доказать, что и мы не лыком шиты, — с важностью объявил он.
Касатка смотрела на него влюбленными глазами. В следующее мгновение Чиновник выпрыгнул из лодки, с головой погрузившись в холодные океанские волны. Он вынырнул рядом с Касаткой и, хищно оскалившись, набросился на нее. Тщетно отбивалась от человека Касатка, и то, что в народе ее прозвали китом-убийцей, ничуть ей не помогло. Через несколько секунд от нее и потрохов не осталось. На окрасившейся в фиолетовый цвет воде взбивалось пенное кружево волн.
Городские часы показывали пять часов пополудни, когда Маленький Монстр покончил с делами на океанских просторах. Точно в семнадцать десять Чиновник вошел в кабинет и велел секретарше принести ему сигару и чашечку кофе, а также почту и досье на двух лидеров предвыборной кампании.
Перевод Н. Чукановой.
ГОРОД БАШЕН ИЗ СЛОНОВОЙ КОСТИ
Не шумела листва. Замерла равнина. Заснули и полевые мыши, и кроты в своих нескончаемых коридорах, и даже колорадские жуки. Неподвижно застыло солнце, словно в его механизме лопнула какая-то шестеренка. Вся земля была в струпьях от палящего зноя. Поначалу люди еще изредка выбегали на улицу, чтобы плеснуть воды на мостовую перед домом, — влага впитывалась мгновенно. Затем один за другим повысыхали последние источники и колодцы, и, чтобы сохранить жизнь, люди укрылись в высоких жаронепроницаемых башнях из слоновой кости.
Эти гладкие островерхие башни в причудливом беспорядке возвышались над равниной, словно некому было позаботиться об архитектурном ансамбле города. Зато сами здания были весьма и весьма основательные. Тщательно продумывались не только размеры комнат и кухонь, но и расположение внутренних лестниц, вентиляции и мусоропроводов. Башни казались непроницаемыми монолитами, однако внимательный взгляд различал в отполированных стенах массивные двери, окна со ставнями и подзорные трубы, через которые их обитатели часами вглядывались в небо в надежде первыми обнаружить малейшие признаки дождя. Укрывшись за костяными стенами, одни терпеливо изучали горизонт в поисках самого ничтожного облачка. Другие, смирившись с жизнью в башнях, изучали в подзорные трубы городские новости. Вечером за чаем они обсуждали необычайное происшествие: появление ямки на безымянной улице. Однажды какой-то хорек, заблудившийся в подземных ходах, по ошибке выскочил на поверхность прямо в городе. Знатоки тотчас же занялись статистикой и подсчитали, сколько хорьков в неделю пробегает по городским улицам, какой процент их живет под выгребной ямой, в подполе булочной или гастронома. Подзорные трубы, встроенные в толстые стены, позволяли кое-кому следить и за любовными свиданиями. Правда, по общему мнению,
