Алхаз придвинул к себе сумку, раскрыл молнию и с многозначительным видом стал выкладывать из нее разные предметы.
– Это мне дал Гюндуз, – сказал он, бережно опуская на пол монтировку. Затем в его руках появилась тонкая стальная проволока, связанная в виде удавки. – Это дал Абдул…
Глаза Вахи медленно наполнялись ужасом. Он смотрел на руки Алхаза и давился кипятком.
– Это подарок Рафика… Это от Сардала… Это я выменял у Зайтмирзы… Это у Салауддина…
На полу вырастала горка из заточек, ножей, кастетов, дубинок, остро отточенных лезвий, замаскированных под монеты.
– Мы его запугаем, понял? – подвел итог Алхаз и принялся складывать весь арсенал обратно в сумку.
– Послушай, – произнес Ваха, нервно катая помидор по газете. – Он не испугался газового пистолета. А на эти игрушки он даже не обратит внимания. Бороться с ним бесполезно. Взять его можно только хитростью.
Алхаз с сожалением вздохнул.
– Хитростью, – повторил он. – Что я могу? Могу положить на весы полкило мандаринов, а стрелка покажет килограмм. Могу сделать, чтобы цветы выглядели свежими, а через час они завянут. Могу подсунуть пустые орехи. Могу продать толченые кирпичи под видом специй. Могу так вымочить шашлык, что никто не почувствует, как он воняет. Могу так заморозить рыбу, что она будет весить в три раза больше…
– Это все могут, – махнул рукой Ваха. – На это большого ума не надо. А я знаю, как его выманить из своего офиса и, пальцем его не трогая, доставить монголу.
– Не трогая пальцем? – не поверил Алхаз, но по его разбитым губам было заметно, что он был бы рад не трогать Вацуру.
– Но для этого надо, чтобы ты попросил у директора рынка эвакуатор, на котором мусор вывозят, а у Насухана – его «Мерседес».
– Попробую, – неуверенно произнес Алхаз. – Но директор вряд ли даст.
– Да у меня полрынка родственники, – вздохнул Алхаз, – а жена никак не может крышу в доме отремонтировать.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯГОСТИНИЦА «МЕРИЛИН». УТРО
Линчо сидел на краю ванны, с тоской глядя на дельфина. Работники института отказались транспортировать его назад, к морю, бесплатно. Они сказали, что любая перевозка морских животных проходит по какой-то особой смете, включающей в себя стоимость самого животного и затраты на отлов. Получалось, что возвращение дельфина в море обойдется Линчо в такую же сумму, которую он уже отвалил за него.
Рассвело. За окном пронзительно защебетали воробьи. На стенах и потолке паслись солнечные зайчики. Пчела, залетевшая в номер в поисках сладкого, карабкалась по тюлю, словно матрос по вантам. Высокий тополь шелестел листьями на легком ветру и гладил мягкой веткой поручень балкона. Всюду жизнь! Только Мэнгри перестал храпеть и, накрывшись простыней с головой, напоминал покойника в саване.
Линчо вернулся в ванную и посмотрел на узника. Казалось, дельфин спал. Его глаза, наполненные непередаваемой тоской, были раскрыты, и клюв едва заметно двигался из стороны в сторону. Казалось, дельфин никак не может поверить, что мир для него сузился до размеров этой ванны, а стремительный полет в чистом море, где, как в небе, пространство безгранично, и манящая глубина, и прыжки в воздух, и игры с сородичами навсегда остались в прошлом.
Не в силах смотреть на муки животного, Линчо вернулся в комнату.
– Хватит вздыхать, – проворчал Мэнгри, переворачиваясь на другой бок. – Я посплю немножко, потом расчленю его и по кускам вынесу в мусорные баки…
Он снова затих. «Я скорее тебя самого расчленю!» – подумал Линчо и решительно вернулся в ванную. Он сорвал с крючков полиэтиленовую шторку и принялся просовывать ее край под дельфина. Ему показалось, что дельфин, понимая, что от него требуется, втянул брюшко и приподнял плавники. Линчо разровнял шторку и связал попарно углы. Дельфин оказался в мешке. Поплевав на руки, Линчо присел, закинул концы мешка на плечи и, поднатужившись, выпрямился. Ничего, терпеть можно. Главное, что поднял, а спускаться по лестнице будет проще.
Раскрасневшись, Линчо вышел из номера и поковылял по коридору. Когда он дошел до лестницы, то почувствовал, что от напряжения сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Вниз идти было легче, но на поворотах дельфин задевал хвостом стены, срывая макраме и горшки с цветами. Когда Линчо спустился в вестибюль, он хромал уже на обе ноги, а его шею обвивала вырванная с корнем декоративная лиана. В довершение всего мешок стал тянуться и в конце концов оборвался. Линчо едва успел сесть на сверкающий полированный кафель, чтобы смягчить падение дельфина.
Портье не проявил особого удивления. Он с умилением смотрел на дельфина, словно на собаку редкой породы.
– Умаялся, бедненький, – ласковым голосом сказал он, нависая над дельфином. – Рыбки хочешь?
Линчо поднялся на ноги и, пошатываясь, ухватился за дельфиний хвост. Он попытался тащить его волоком по зеркально-гладкому полу, но кожа дельфина уже успела высохнуть и тормозила, как ластик по бумаге.
Чем больше на пути у Линчо возникало препятствий, тем с большим рвением он искал пути их преодоления. Оттолкнув портье, Линчо решительно направился к двери, ведущей в ресторан. Не обращая внимания на вопросительные взгляды уборщиков, он прошел в варочный цех и приблизился к повару, который стоял у раскаленной плиты и щедро лил растительное масло в казан. Ни слова не говоря, Линчо с решительным видом выхватил бутылку из руки повара и вышел из кухни.
В вестибюле уже никого не было, кроме одиноко лежащего на полу дельфина. Портье стоял на улице перед лестницей, встречая такси. Не раздумывая, Линчо стал выливать масло на пол, смазывая кафель. Когда он снова ухватился за хвост, автоматические двери бесшумно раскрылись перед солидной дамой в белом костюме и огромной белой шляпе. Она с гордым видом цокала каблуками и безостановочно чирикала:
– Милый, здесь просто очаровательно! А какая роскошная зала! А какие диваны! Я обожаю ретро!
«Милый», согнувшись под тяжестью чемоданов и под бременем долгой супружеской жизни, семенил за ней. По-видимому, ретро его мало интересовало. Съехавший на бок галстук и покрывшаяся крупными каплями пота розовая лысина красноречиво говорили о том, что более всего этот человек интересуется тишиной и пивом.
– Ты обрати внимание на эти бра с красными абажурами! – продолжала щебетать дама. – У моей мамочки были такие же!.. Ой, какая прелесть! Дельфинчик! Ну прямо как настоящий! Как чудненько!
Все могло бы закончиться достаточно тихо и мирно, если бы в это мгновение дельфин, словно приветствуя гостей, не шлепнул хвостом по полу. От неожиданности дама взвизгнула и попыталась остановиться. К несчастью, она наступила на разлитое масло. Обе ее ноги почти одновременно взлетели в воздух, поднявшись выше головы. Линчо даже глаза зажмурил от сострадания. Шурша юбками, дама грохнулась на пол.
От ее визга задрожали стекла. «Милый» немедленно опустил чемоданы, но вместо того, чтобы кинуться на помощь жене, вынул из кармана пиджака платок и стал вытирать лысину. Перевернувшись на корточки, дама попыталась подняться, но ее ноги теперь разъехались в стороны. Раздался треск материи. Портье, появившийся в дверях, схватился за голову, но на этом его участие в судьбе дамы было закончено.
