Сижу за столом уже 3 дня. На столе лежит пачка листов. Но эта пачка — переписанная 666 раз первая сцена «короткометражки». Я схожу с ума. Совершенно реально. Сползаю со стула и зачем-то собираю осыпавшиеся с новогодней елки иголки. Чтобы пресечь свои попытки отвлечься (звонки друзьям, походы на кухню, просмотр телека и проч.) беру веревку и привязываю себя к стулу. Логика такая: если захочу куда-то пойти, то сперва подумаю: а стоит долго мучаться, развязывать веревку или... ну его его на фиг — лучше сидеть и работать дальше? Но, увы, веревка не спасала — ты оставался сидеть, но по-прежнему не работал. Короткометражку в тот раз я так и не написал. Был раздавлен грузом ответственности. Кризис в работе вообще продолжался долго — 6 лет. Я не умел писать сценарии для фильмов, не мог излагать на бумаге длинные истории, у меня был психологический блок. Чтобы как-то себя прокормить, пошел работать на телевидение. Там нужно было писать тексты для ведущих, сочинять сюжеты репортажей, которые снимали журналисты. Это было легко. Короткий формат мне был под силу. Переворот произошел, когда я додумался до метода карточек. Этот день — поворотный пункт в моей профессиональной карьере.
Александр Гоноровский («Первые на Луне», «Железная дорога», «Край», «Прозрение»):
Работа, чтение, фильмы. Иногда начинаешь чувствовать, что та или иная книга, фильм могут помочь. При чтении или просмотре важно не копировать сюжетный ход. Если настроиться, то идея по решению своей проблемы придет сама, и она, как правило, не имеет ничего общего с тем, что ты посмотрел или прочитал. Вообще сценаристы — народ скучный. В голове пурга и ветер, а никому не видно.
Катя Шагалова («Берцы», «Собака Павлова», «Однажды в провинции», «Девичья охота», «Новая жизнь сыщика Гурова. Продолжение», «Примета на счастье»):
Бывают. Если нет возможности временной справляться, тупо сажусь и делаю. А если такая возможность есть, переключаюсь просто на что-то ещё. Всегда есть чем заняться.
Нана Гринштейн («Питер FM», «Плюс один», «Анна Герман. Эхо любви»):
Они у меня всегда. Каждый день. Справляюсь потому, что надо. Ничем, кроме «надо», ничего победить не могу.
Ким Белов («Бумер. Фильм второй», «Отдамся в хорошие руки»):
Опытным путем обнаружил, что самый лучший способ пробить writer’s block — держать рядом с компьютером тетрадку и ручку. Как только на экране затык — берешь тетрадку и продолжаешь в ней писать от руки то, что не идет на экране. Мне всегда помогает. Как только на бумаге разгоняешь голову, сразу переключаешься обратно в компьютер.
Вадим Дромберг («Кодекс чести», «Дикий»):
Писательские блоки бывают, без них никуда! Это наш верный антагонист!) Помогает «метод переключения» на другие проекты, заявки, синопсисы. Переключаясь на другой проект, ты и тот проект продвинешь и, вернувшись к первому проекту, «снимешь его со сценарного якоря». Вот не зря мастер во ВГИКе советовал сразу приучаться к работе над несколькими проектами. Даже если пишешь сериал в жестком графике, найди хотя бы час в день покорпеть над «работой в стол»! И как раз этот час нужно включать тогда, когда тебя застанет врасплох сценарный блок. А еще я считаю, что не стоит пытаться найти выход из тупика — просмотром фильмов и сериалов на тему, о которой пишешь. Просмотр затягивает, день можно убить на такой просмотр, а ситуация с тупиком только ухудшится. Еще следует вернуться к «концептуальному вопроснику истории» (я лично это так называю). Разрабатывая историю с нуля, я пользуюсь вопросами к героям, всевозможным ситуациям, к тому, как бы поступил из них каждый и т. д. Т. е. нужно вернуться к тому вопросу, из-за которого не двигается «все дело» и переформулировать его. Далее «загрузить» его в мозг и спокойно идти гулять с собакой. Важно только взять с собой записную книжку и ручку.
Алексей Красовский («Общая терапия», «Военный госпиталь», «Откровения»):
Страдаю.
Юлия Лукшина («Новая жизнь сыщика Гурова. Продолжение», «Любовь с оружием», «Ледников», «Женщины на грани», «Любопытная Варвара», «Любопытная Варвара 2»):
Первая тактика: переключиться ненадолго. Если затык не проходит, начинаю анализировать: как правило, он означает либо недостаток знаний, либо ты просто пока не понимаешь, в чем твоя конкретная, ремесленная проблема текущая. Если случай тяжелый, вероятно, сверху наложилось еще и собственное сопротивление — лень, страх или нежелание разбираться, значит надо таранить собственное сопротивление. Но деваться, как правило, некуда — есть сроки и заказчики. Отличный стимул, кстати.
Сигита Моставичюте («Дикий», «Двое с пистолетами»):
Справляюсь просто. Подходит время платить за квартиру, или сапоги Томми Хильфигер спать спокойно не дают. Или собаке передержку нужно оплачивать. Писательских блоков никаких, я не писатель. Бывает прокрастинация и лень. По крайней мере, у меня так. И мучений у меня не бывает. Это моя профессия, и на земле ногами я стою крепенько. Главное сесть и начать. А в остальном у меня удивительная голова!
Денис Елеонский («Сквот», «Криминальная Россия», «На рубеже. Ответный удар», «12 месяцев. Новая сказка»):
Бывают. Временно меняю рабочее место — или меняю кафе, где пишу, на совершенно другое по атмосфере пространство или еду на какое-то время в интересный город, где еще не был. Пару дней гуляю, впитываю, потом принимаюсь за работу. А если это невозможно, окунаюсь во встречи, пьянки-гулянки, слушаю музыку, поднимающую настроение. Устраиваю какую-нибудь авантюру, эмоциональную встряску.... Иной раз берусь за другую историю и тогда «затык» уходит сам собой...
Алексей Нужный («Envelope», «Мамы», «Митинг»):
У меня одна проблема — я не могу написать больше пяти страниц в день. Наверное, потому что в них много действий героя. Действия — не слова, они всегда забирают много энергии.
Александра Головина («Дорога на», «Отдать концы»):
Мой писательский блок — банальная лень и недисциплинированность. Я о-очень долго раскачиваюсь, моя основная проблема — усадить себя за работу. Если совсем невмоготу, надо начать с редактирования написанного ранее. Это разогревает. Потом заставить себя написать первые десять строчек. А там обычно дальше само идет. Если следующая по ходу сцена никак не пишется, то надо писать ту, которая в голове уже сложилась, лишь бы не стоять на месте. И «перекидывать мостики».
Евгений Унгард («Дама в очках, с ружьём, в автомобиле», «Театральный роман», «Час Волкова», «Наследство», «Розы для Эльзы», «Чокнутая», «Лорд. Пёс-полицейский»):
Бывают. Лежу, глядя в потолок, смотрю хороший сериал, гуляю. Если отпускает, сажусь работать, если не отпускает, — все равно сажусь.
Ася Гусева («Любви все возрасты...», «Хозяйка моей судьбы», «Всё к лучшему», «Час Волкова», «Маршрут милосердия», «Любовь — не то, что кажется», «Срочно в номер», «Кулагин и
