прыгающим гепардом.
«Вот ты-то нам и нужен!»
– Здорово, служивый. А скажи-ка, если это не военная тайна, куда здесь выходить, чтобы проехать в дивизию?
Солдатик махнул рукой на выход.
– Вон туда и направо. Там все маршрутки останавливаются. Остановка так и называется: «Дивизия».
– Благодарю.
Мужчина уже было подхватил свою сумку, но уловил на себе особенный просительный взгляд.
– Ну что, солдат? Закурить? Держи, только смотри, здесь не кури: в метро нельзя! Бери сразу с запасом.
Мужчина вынул из кармана пачку синего «Уинстона» и протянул солдатику. Тот помялся, но вытянул из пачки одну за другой три сигареты и спрятал себе в шапку. Потом снова как-то просительно глянул в глаза щедрому дарителю.
– Спасибо… А еще…
– Чего еще?
– А можно от вас позвонить?
– Узнаю настоящего солдата! – широко улыбнулся мужчина. – Дяденька, дайте попить, а то так есть хочется, аж переночевать негде.
Из тоннеля с грохотом выскочил очередной поезд и высыпал на платформу новую порцию пассажиров:
– Станция «Щелковская», конечная. Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны.
Солдатик дернулся к поезду и завертел стриженой головой во все стороны, высматривая кого-то в толпе. Когда платформа рядом с поездом в очередной раз опустела, парень с тоскливым видом вернулся к собеседнику.
– Встречаешь кого?
– Девчонка одна должна подъехать. А ее все нет и нет. Не знаю, что и делать!
– Так ты позвони ей да выясни, в чем дело. А… ну да, ну да… – мужчина понимающе закивал и полез в карман за телефоном.
– Нам телефон при себе не положено иметь, – пояснил парень, – у нас их отбирают и выдают строго по часам. Или не выдают. Мне краткосрочный отпуск дали: ко мне мама приезжала. А каптерка с телефонами заперта была, а дожидаться, чтобы открыли, уже некогда было. В общем, оказался я без телефона. А с девчонкой я заранее договорился, еще за неделю. Она сказала, что на «Щелковскую» ко мне подъедет.
– Счастливый ты, солдат: и девчонка у тебя здесь есть, и отпуск тебе дали. Некоторые сейчас за всю службу отпуска не видят. А тебе небось целые сутки дали? Или двое?
– Сутки.
– Сутки! Целые сутки! Да еще и в Москву отпустили?!
– Отпустили…
– А ведь вас дальше Балашихи почти никогда не отпускают! Вот у меня сын: он увольнительную только до КПП получает. Ты от счастья плясать должен, а ты вон какой смурной! Ты с матерью встретился?
– Встретился…
– Что ж ты не радуешься?
– Я радуюсь, – вздохнул парень, – только мама уже уехала, я ее сейчас проводил. А отпуск уже заканчивается.
Мужчина нравоучительно поднял к небу перст:
– Не умеющий довольствоваться не будет доволен.
Солдатик поспешил сбивчиво пояснить:
– Я же говорю: с девчонкой своей не встретился. Теперь уже, может, никогда не встречусь. Меня к ней даже на КПП не вызовут. Даже если она приедет… А так она меня скоро забудет. А она такая… такая… необыкновенная! Вы не понимаете!
Парень отвернулся, видимо, чтобы скрыть расстроенное лицо.
– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Первомайская».
Грохот поезда сделал временно невозможным продолжение беседы, и старший мужчина имел возможность как следует поразмыслить над ответом.
«Парень, конечно, дурак, но он не больший дурак, чем все остальные в молодом возрасте. Их так называемая «любовь» – это в сущности психическое заболевание, наркотический психоз параноидального типа на сексуальной почве. Ныне происходит фаза обострения его болезни, в просторечии называемая влюбленностью. Вызывается сие жестокое любострастие просто-напросто амфетаминовой наркоманией. Против биологии не попрешь. Время службы по призыву как раз совпадает с пиком сексуальности, поэтому все солдаты тягостно переносят периоды воздержания. Парень сейчас категорически неспособен критически оценивать объект своей любви, поскольку временно потерял адекватность восприятия, им овладел типичный бред сверхценной идеи… Это с высоты прожитых лет понятно, что девчонок на свете много, хороших и разных. Что будут у него и другие, а после тех – будут и другие…
Понятно также, что, если попытаться парню сейчас это объяснить, ничего хорошего из этого не выйдет. Не захочет Киянка принимать красную таблетку. Не желанна ему сейчас правда, а любовный матричный дурдом ему желанен.
А с другой стороны, жалко его. Он же не виноват. Он, может быть, нормальнее многих. Проходили мы все это на своей шкуре, ох как проходили! Оттого и понимаем, оттого и сочувствуем. Оттого и жалко его! Отправится сейчас он в казарму и оставшиеся полгода или дольше будет страдать черной меланхолией от одной мысли о неразделенной любви. Вот если бы он отправился туда же, в казарму, с мыслью, что необыкновенная девушка его любит и ждет…»
– Как тебя звать-то, парень?
– Сергей.
– Диктуй номер, Серега! Ох и подсадишь ты меня сейчас на роуминг, у меня номер-то не местный!
Из кармана бушлата мгновенно возник клочок бумаги.
– Плюс семь, девятьсот шестнадцать…
Мужчина приложил телефон к уху. Стриженая голова потянула поближе и свое оттопыренное ухо…
После нескольких гудков трубка сказала: «Абонент временно недоступен. Перезвоните позднее».
– Может, она в метро едет, где покрытия сети нет? А вы очень спешите? – с тоской в голосе спросил солдатик.
– Спешу, конечно, – вздохнул мужчина, – вот сыну надо гостинцы привезти да обнять-поговорить, а потом на свой поезд успеть. В прошлый раз три с половиной часа на КПП прождал, чтобы его из роты на полчаса выпустили. Ты в каком полку служишь?
– В пятом.
– А он у меня во втором. Механик-водитель. А ты кто?
– Пулеметчик.
– Тоже хорошая специальность. Главное, полезная и нужная людям.
Солдатик удивленно поднял глаза. Лицо собеседника оставалось серьезным, только в глазах на один миг мелькнул какой-то чертик.
– Давай еще раз попробуем позвонить, – мужчина поднял телефон.
– Подождите, пусть сначала поезд пройдет, – кажется, парню хотелось подольше задержать возле себя собеседника и владельца драгоценного средства связи.
– Станция «Щелковская», конечная. Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны.
Поезд в очередной раз не принес ожидаемого улова, и пришлось снова звонить.
«Абонент временно недоступен. Перезвоните позднее».
– Вы на какое время назначали встречу?
– На утро.
– Сейчас уж за полдень давно.
– Я сказал, как маму провожу, сразу подъеду. Я ее с одиннадцати жду.
«Ну что за бестолковое поколение выросло! Кто же так договаривается: в шесть часов вечера после войны. Дураки, «Бравого солдата Швейка» они не читали…»
– А точное место где?
– Договорились на «Щелковской». Я тогда не подумал, что здесь несколько выходов, поэтому решил, что она подъедет сюда на метро, а я встречу ее здесь.
– А если она не на метро? Вдруг на наземном транспорте?
Парень опустил глаза.
«Мы оба были: вы у аптеки, а я в метро искала вас…»
– Осторожно, двери закрываются, следующая станция
