движки и правильно рассчитать траекторию, то теоретически возможно. А вот что будет с Луной, мой компьютер определить не смог. Расколоться не должна. Хотя если и Штаты запульнут…
– Какой-то бред, – искренне сказал я.
– Бред, – согласился Коршунов. – Будь здоров!
Он опрокинул рюмку.
– Надо Барри рассказать, – заметил я. – Он спец по всем этим Дозорам.
– Э! Америкосу?
– Да какая нам-то разница?
– Большая! Обойдётся твой Барри.
– Ладно-ладно. Но если кто решил взорвать Луну, то Барри наверняка что-то слышал. Он мне как-то про Паутину рассказывал. Это группа, которая хочет создать сеть из своих агентов по всем временам. Якобы тогда можно поменять историю.
– Брехун твой америкос! Как агентов-то найти? Ладно в наших веках, а раньше? Да ещё и по всем временам? Даже Дозор такое не сможет. Нее… Ребята из Паутины, конечно, тронутые, но не идиоты. А вот иллюминаты – это другое дело.
– Это которые?
– Ну, масоны.
– А.
Я вспомнил чудиков, что собирались на тайные ритуалы, приглашая всех подряд. Кажется, лучшей их идеей было организовывать смешанные шабаши из масонов-новусов и приглашённых обычных смертных, причём в основном девушек. Раньше строго искали девственниц, но по нынешним временам требования неизбежно становились либеральнее. Вот какую историю надо было Барри рассказывать, а не про рублёвских олигархов.
– Понимаешь, у масонов свой секретный язык, – проникновенно задвигал мне Коршунов. – Они контактируют со всеми масонскими ложами в истории, а значит что?
– Что?
– Не понимаешь?
– Не понимаю.
– Значит, они всё это и замутили. Думаешь, мы просто так во временных петлях? Это их работа.
– Но зачем?
– Зачем? – как будто удивился Коршунов. – А куда ты из своей петли денешься? Так всех можно рассовать по месяцам и править, как заблагорассудиться. Это же масоны.
Мысль была ясна и прозрачна, как слеза текилы.
***
Нам повезло с погодой. Это странно звучит в моих обстоятельствах. Погода для лунатиков расписана загодя. Но если бы моё полнолуние выпадало на какой-нибудь дождливый колотун, то это резко повлияло бы на романтические возможности. Разве есть интерес ходить под холодным дождём и глядеть на хмурых уток?
Мы договорились встретиться в 11.00 у выхода из метро «Чистые пруды». Моё предложение встретить её у подъезда (мы же явно где-то рядом живём), Рита отклонила. В дороге я всё пытался найти её среди утренней толпы, что, конечно, было глупо – она могла приехать и на такси. 11 утра – прекрасное время для москвичей, для многих это нормальное начало рабочего дня, на что законно ворчат жаворонки-регионы.
План был продуман – сначала мы неспешно погуляем вдоль Чистых прудов, разговоры поразговариваем, попритираемся друг к дружке. Потом сядем в кафе и…хмм… в общем-то, займёмся тем же самым. Дальше я планировал предложить своей подруге кино или прокатиться на теплоходике. В резерве у меня были булгаковские места, но экскурсия по ним стартовала ближе к вечеру.
А ещё несколько дней я колебался по поводу букета. С одной стороны, девушки любят цветы, но с другой, что Маргарита будет делать с цветами? Держать весь день в руках?
К тому же, эта встреча не была настоящим свиданием, чтобы я там ни говорил Коршунову. Это была встреча двух потерявшихся во времени людей, которые пока даже не знают, есть ли у них общие интересы. Кроме того, свидания устраивают под вечер и всё такое.
Примерно такие мысли роились в моей голове, пока я прыгал по переходам метро, подбираясь к заветному месту. Не знаю, как это произошло, видимо, от волнения, но я решил, что мне нужны не Чистые пруды, а Патриаршие. Опомнился только на эскалаторе Маяковской. Пришлось бегом спускаться обратно и мчаться на кольцевую. Короче, я опоздал.
Маргарита ждала меня у памятника Грибоедову. Я издали увидел её – она была в ярком платье осенних жёлто-красных цветов, на плечах темнела накинутая джинсовая куртка. Эта картинка врезалась мне в память навсегда – красивая девушка, глядящая поверх толпы, и я, перебегающий дорогу наперерез тренькающему трамваю.
– Привет!
Она улыбнулась с явным облегчением.
– Привет, Алекс – сказала она. – Я уже начала думать, что ты мне привиделся.
– Прости, – сказал я, переводя дыхание. – Понимаешь, такая ситуация. Сел не на ту… Хотя ладно, неважно. Рад тебя видеть, Маргарита.
– Я тебя тоже, – она сделала книксен. – Куда поведёте даму, сэр Алекс? Имейте в виду, дама немного замёрзла. И кажется, сегодня будет дождь.
– Не может быть! – я критически посмотрел на небо. Облака густели, но дождя не должно было быть ни по каким прогнозам. – Пойдём. Есть тут одно место…
Местечко я знал по прошлой жизни – нечто среднее между кофейней и вечерним кафе с музыкой.
– Давно ты хомо новус? – спросил я.
– Кто?
– Ну, давно ли ты во временной петле. Мы называем это хомо новус.
– Новый человек?
– Да, хотя есть и другие названия, – поправился я. – Хомо хронус. Сурки. Лунатики. Лунники.
Разговор как-то сразу пошёл. Мне даже не пришлось использовать заготовки. Рите (когда я называл её Маргаритой, она тут же переходила на «вы») было интересно решительно всё. Она напоминала Робинзона, однажды утром обнаружившего, что его хижина стоит посреди небоскрёбного мегаполиса.
Рита, в свою очередь, рассказывала о студенческих делах. Мы выяснили, что в прошлых жизнях даже пересекались на одной тусовке, устроенной знакомыми через третьи руки студентами ГИТИСа. Она приходила с приятелем, а я тогда был с другом друга.
– То есть, мы оба пришли с молодыми людьми? – спросила меня на этом месте Рита.
– Получается так, – рассмеялся я. – Но поверь, он был не в моём вкусе.
За разговором мы добрались до столика в кафе, где болтали уже о том, как пришли в эту жизнь. Я со вкусом описывал, как регулярно ходил на лекции и семинары, а после мчался к психиатру. Сейчас я люблю об этом рассказывать, у меня хорошо получается делать паузы, выдавать яркие формулировки, посмеиваться над собой.
– Представляешь, думал, что если буду правильно себя вести, то небеса меня помилуют и вернут обратно. Вызубрил весь материал! На семинарах продыху не давал – руку всегда тянул. Преподаватели к концу месяца так злились, что не давали мне отвечать. А в итоге… – я сделал паузу. – В последний день встал на
