такаждзе спакою не было. Дубіна да места Віцебскага падыходзіў, пад Крычавам і Мсціславам і ў нас хлопы морд і забойства і шкоду чынілі. Чатырнадъцаць паноў забілі. Ижъ без бытнасці нашае, казалі, яшчэ траіх білі так, што ад таго біцця не ведалі, яко жывы будуць» [15].
Но вам, наверное, трудно читать такое. Поэтому я просто перескажу вам содержание этой старой легенды.
Дело было в том, что в те времена бунтовали не только хлопы. Бунтовала и старинная белорусская шляхта, обиженная новыми порядками. В окрестностях Болотных Ялин было особенно неспокойно. Тут, в Ходоновской пуще, сидел хромой батька Ярош Штамет, поддерживающий весьма родовитого белорусского пана Стаха Горского, который был в родстве через предков прежнему князю виленскому Александру. Этот молодой и славолюбивый человек поставил перед собой цель: добиться самостоятельности. Для этого были все предпосылки: королевская кровь, которая текла в его жилах (тогда на это очень обращали внимание), поддержка окрестного панства, огромные военные силы, поддержка православных и «лесных братьев», талант воина, а главное — ужасающая нищета, целиком безнадежное существование крестьян. Молодого руководителя по всей округе называли уже, не стыдясь, королем.
Но он пока что собирал силы и дипломатично туманил глаза представителям государственной власти. Силы его, как говорила рукопись, достигали уже восьми тысяч всадников, которые частично прятались в пуще, частично находились при его дворце.
Наконец глубокой осенью 1602 года все было готово. По окрестным церквям крестьяне уже присягали королю Стаху, и он неожиданным ударом овладел мощным замком в современном уездном городке. Ожидали только Яроша Штамета с хлопцами, а поскольку войско было сильным, а король решительным — вполне могло статься, что в историю Беларуси была бы вписана новая яркая страница.
Не выражал особенного восхищения королем Стахом только Роман Яновский, могущественный магнат владелец Болотных Ялин. Король подозревал, что Роман начал порочное общение с гетманом литовским и даже римской церковью. Он предупредил Яновского, что это худо для него окончится. Яновский заверил его в своем уважении и преданности, и король Стах поверил, даже облобызался с Романом, даже смешал в чаше свою и его кровь, которую потом выпили обе договаривающиеся стороны. Стах даже отослал Роману серебряную посуду.
Неизвестно, что заставило Романа решиться на следующее. То ли славолюбие, то ли вероломство, то ли, может, еще что. Он ведь был другом законному королю.
Он пригласил короля Стаха на охоту, и тот выехал к нему со своим небольшим охотничьим отрядом человек в двадцать. Штамет должен был явиться в замок на следующий день, времени было достаточно. Король решил позабавиться, тем более что предмет охоты был весьма заманчив: лемпарт — болотная рысь, зверь, который напоминал размерами и окрасом тигра и уже тогда был редким в наших пущах, а потом, через сотню лет, и совсем исчез, и о нем даже забыли.
И черную измену замыслил он, пан Роман. Хотя и был король Стах мужицким королем, хотя и восстал против Божьих властей, но разве не благословил бы Бог и его власть, если бы он захватил трон дедов своих?
И приехал король Стах в Болотные Ялины, и тут ему дворец огнями украсили и пир закатили. И он пил и забавлялся с паном Романом и другими панами, а панов тех была, может, сотня и еще три десятка.
А ночью поехали они на охоту, ведь ночи стояли светлые, а в такие ночи болотная рысь оставляет ситники и ходит на нашей равнине от Болотных Ялин вплоть до урочищ Курганы и Пнюхи и ловит не только скотину, но и одиноких людей,— потому-то и ненавидят ее все, потому и истребляют, что она — людоед: волк минует человека, и лесная рысь чаще всего минует, а болотная не минует.
И гости все уехали, а Роман с охотой короля Стаха, и старым своим доезжачим Алехно Вороной, и мелким шляхтичем Дуботолком поехал на болотную рысь. А ночь была такая, что едва луна светила, и уныло все было, и скакали по болотам, несмотря на осень, болотные синие огни.
А огни человеческие погасли в хатах, и, может, даже Бог, по неопределенной мудрости своей, погасил огни и в некоторых душах человеческих. И отбились от загонщиков своих пан Роман и король Стах.
Не успели и осмотреться они, как прыгнул с кочки лемпарт болотный, сбил ударом своей груди коня Романа и вырвал у коня того кусок живота с кишками вместе, потому что такие уж повадки болотной рыси. И упал пан Роман и ощутил ужас смертный, ибо зверь пылающими глазами смотрел в лицо его, и был он, этот зверь, шире его и длиннее.
Но тут король Стах прыгнул со своего коня дропятого [16] прямо на спину зверю, схватил его за ухо, оторвал морду от лежащего и кордом, коротким мечом, полоснул рыси по глотке. Лемпарт отбросил его ударом лапы, и Стах отлетел, а зверь насел на него, умирая, но тут и пан Роман вскочил и раздробил череп страшилища своим боевым чеканом. Так и лежали они втроем; и пан Роман помог королю встать, поцеловал в уста и сказал:
— Квиты мы с тобою, братец. Ты мне жизнь спас, а я твою душу спас искренне.
А потом встретили их охотники, и решили они ночь провести вместе, в лесу, и еще пить и гулять так как еще не довольно было для их души, и сердце их после стычки с лемпартом просило вина. И развели они костер в лесу заповедном, и начали пить. А тьма стояла такая, когда исчезла луна, что отойди подальше от костра — и не увидишь пальца на руке. Взяли они бочки вина, которые привез Роман, и пили, развлекались. И никто не знал, что вино это было отравлено, только Роман, Ворона и Дуботолк заблаговременно себя к тому яду приучили.
И все пили, только король Стах пил мало.
Погоди, Роман. Что ты делаешь, Роман? За землю белорусскую хотел кости свои сложить этот человек. Что ж ты Божье предначертание собою заменить хочешь? Панства своего тебе жаль, а подумал ли ты, что топчут волю народа твоего, язык и веру его, душу его? Не думаешь ты об этом, зависть и славолюбие в сердце твоем,
И так они пили, пока не стали у людей из охоты короля Стаха закрываться глаза. Но король все говорил, какими счастливыми он сделает всех, когда сядет на трон дедов своих.
И тогда пан Роман достал свой корд, взял его за рукоять обеими руками и, подойдя к королю
