с чем не сравнимо.
Оно-то ему, конечно, триста лет не надо — бегать за чужими кошельками.
Соболь вообще-то сюда по делу приехал — искать новые кроссовки по хорошей цене. Хорошей — значит низкой, и лучше всего кожаные. А то купил тряпичные кеды в прошлом году и износил вхлам уже через пару месяцев.
Специально шабашил по максимуму перед поездкой в Краснодар. Думал прикупить себе что-то фирменное, чтобы завидовали.
Целых шесть компьютеров «вылечил», чтобы накопить достаточно на какой-никакой шопинг.
«Вылечить» — в его понимании значило переустановить крякнутую винду*, погонять вирусов, установить нужные и тоже непременно крякнутые программы.
С год назад помог классной руководительнице починить компьютер, с тех пор заработал славу компьютерного лекаря. А после того как научился подбирать новые ключи к антивирусникам, дело пошло еще лучше.
Практически организовал свой бизнес.
Качественный, совершенно нелегальный бизнес.
Деньги в основном отдавал маме — то ей за коммуналку заплатить надо, то еды купить, то еще что. Само собой, усовершенствовал домашний компьютер. Но вот на одежду вечно не хватало. Приходилось выкручиваться, и тут такой шанс — покопаться в обувных рядах на рынке.
Соболь определенно не стал бы тратить время на любую другую одноклассницу.
Но это ведь была Анаит!
Девчонка совершенно особенная. Например, она влегкую сможет заработать состояние на призывниках! Причем ей даже совершенно ничего не придется для этого делать. Всего-то пройтись взад-вперед, показать себя, и ребятам обеспечена тахикардия. Считай, схиляли, откосили от армии.
Вот и Соболь также… Наслаждался всеми прелестями тахикардии, пока шел за ручку с самой недоступной девочкой в классе.
А кроссовки… Купит дома. Ну и что, что там дороже и фуфло.
Вдвоем они обошли почти два ряда, а потом Соболь отметил:
— Нам надо ехать, иначе опоздаем на автобус.
— Точно… — охнула Анаит. — Может быть, меня пустят без билета, ведь он выкуплен. Ну потеряла, как-то объясню.
— Дельная мысль, мы ж всем классом едем. Пошли.
И он повел ее к выходу из рынка, который успел за последние пару часов неплохо изучить.
Бежали на трамвай со всех ног. Успели, сели, заплатили и… он сломался.
Потом бежали на вокзал, благо было не слишком далеко.
И тоже неудача. Приехали слишком поздно, автобус уже уехал.
Соболь даже понять не успел, как это случилось. Вот Анаит стояла абсолютно нормальная, хоть ее и потрясывало от напряжения. Отвернулся всего на секунду, а когда вновь всмотрелся в милое личико, по щекам катились крупные слезы. Как у девчонок это получалось? Секунда, и оп…
— Анаит, ну что ты? Ща, погодь, порешаем.
И он снова схватил ее за руку, повел за собой. Остановились у касс.
— Сейчас купим новый билет, я проверял, есть еще один рейс…
— У меня ведь нет денег! — перебила она его.
«Клевые кроссовки минус стоимость билетов на трамвай и автобус равно не очень клевые кроссовки», — мысленно подсчитал он со вздохом.
— Да не парься, Анаит, я куплю! — пожал он плечами.
— Правда? — захлопала влажными ресницами она.
Миндалины глаз увеличились в размере.
Соболь аж подвис от такого удивительного зрелища. Вроде бы и видел ее за полтора года всякую, а вот в таком искреннем горе и надежде ни разу. И до чего красивы в ней эти правдивые эмоции, что не налюбоваться ими никогда.
— Да, конечно, легко.
— Я тебе потом отдам, — закивала Анаит. — Только не сразу, ладно?
— Не парься вообще, — хмыкнул Соболь.
И, чувствуя себя на миллион долларов и ни центом меньше, пошел покупать билеты. Возвращался к своей потеряшке героем.
Соболь обернулся за пять минут.
— Все, купил билеты, успокойся.
— Ага, спасибо! — искренне произнесла Анаит.
Но ее в огромных карих глазах не слишком убавилось грусти и страха. Малышка по-прежнему продолжала теребить сумку.
— Что такое, Ани? — спросил он.
Впервые назвал ее так — Ани. Ее подруга так называла, когда думала, что их никто не слышит, но он подслушал. Очень понравилось это простое и в то же время непривычное языку сочетание звуков.
— Папа будет ругать, — наконец ответила она, громко всхлипнув.
Соболь увидел, как затряслась ее нижняя губа.
— Погодь, и это порешаем, — он снова выставил вперед ладонь. — Классухе напишу, она предупредит твоего отца. — Достал телефон и ужаснулся количеству пропущенных звонков от классного руководителя. — Походу, она и тебе и мне наяривала полчаса.
Зачем только поставил мобильный на беззвучный режим… Пока писал классному руководителю, Анаит вроде как немного повеселела. Но потом опять загрустила.
— Все равно будет ругать… — покачала головой.
«Что ж там за батяня такой?» — недоумевал Соболь.
Анаит ведь отличница, гулять вообще не ходила, с виду послушная, зачем ее кошмарить дома? Вот если бы была оторва, тогда да, повод весомый.
— Ты так боишься отца? Брось…
— Ты бы тоже боялся, окажись ты в берлоге с бешеным медведем, — ответила Анаит.
И… засмеялась.
Легонько так хихикнула. Даже будто сама этого звука постеснялась. Но успела этим самым звуком наполнить грудь Соболя радостью. Сколько же всего было спрятано в этой девушке? И как он всего этого не замечал?
— Медведь — это серьезно, — кивнул Соболь. — Но тут уж ничего поделать не могу. Ладно, приглашаю в кафе, пойдешь?
— В кафе? — удивилась Анаит. — Зачем?
— Нам два часа ждать, — пожал плечами Соболь. — Так-то холодает. Март все-таки, не июнь. Пойдем, угощу тебя кофе.
«Не очень клевые кроссовки минус стоимость двух капучино, а каким-нибудь фуфлом из пакетиков я ее поить не буду, так что… Может, вместо кроссовок лучше кеды? Дешевле же. Кожзам вполне ничего», — снова мысленно подсчитал наличность он.
— Я буду всего одну самую маленькую чашечку растворимого кофе и можно без сахара. И все, — заявила Анаит, когда зашли в первое приличное кафе, располагающееся неподалеку от вокзала.
Одноклассница немало удивила его своей скромностью.
Сидела перед ним с дорогой замшевой сумочкой, а внутри телефон почти за тридцатку, пусть и старой модели. И в драных кедах он ее на физкультуре никогда не видел. А вот те на — подайте ей самую дешевую бурду без сахара, она с удовольствием ею подавится. Да у нее живот урчал громче, чем в кафе играла музыка.
Впрочем, Соболь не какой-то там нищеброд, чтобы опозорить себя и повестись на такие разговоры.
— Не, Ани, — покачал он
