СЕЙЧАС Я УЖЕ ПОНИМАЮ, ПОЧЕМУ ШКОЛЬНАЯ ЖИЗНЬ КАЗАЛАСЬ МНЕ ТАКОЙ СКУЧНОЙ. КОГДА ТЫ ДНЕМ ЕДЕШЬ С ОТЦОМ ПО РАЙОНАМ ОБЛАСТИ, ВЕЧЕРОМ ОБЩАЕШЬСЯ С ПУГАЧЕВОЙ, А НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО ИДЕШЬ В ШКОЛУ – КАКИЕ РАЗГОВОРЫ СВЕРСТНИКОВ МОГУТ ПОКАЗАТЬСЯ ИНТЕРЕСНЫМИ?
Хотя… допускаю, что были (и сейчас есть!) дети, которым школьная жизнь интереснее поездок по области и общения с Аллой Пугачевой.
Когда я говорила, что отец брал меня везде, куда бы я ни попросила, я имею в виду – вообще везде. Без исключений. В 1993 году он взял меня в поездку в Германию. Это была моя первая поездка за границу. Отец возглавлял официальную делегацию Нижегородской области, вместе с ним были и журналисты – Нина Зверева и ее оператор Михаил Сладков.
Отец мечтал наладить контакты с Западной Германией – и, кстати, именно благодаря этой поездке немецкий город Эссен стал побратимом Нижнего Новгорода. Кроме этого, немецкий банк WestLB Vostok (Западногерманский земельный банк) открыл в 1996 году свое представительство в Нижнем. И в целом поездка оказалась весьма продуктивной.
В Германии всю делегацию поселили в гостинице, а отец решил остановиться в доме банкира Дитера Фальке, с которым подружился еще в России. Фальке принадлежит к знаменитому семейству, которое владеет одним из старейших текстильных предприятий Германии. Многие в России знают колготки и носки фирмы Falke.
Мы прилетели вечером, жутко голодные. Нам на стол поставили ореховый пирог и чай. И все. Это показалось очень странным, но я не придала этому значения, хотя чувство голода осталось.
Мы съели пирог, разошлись по комнатам. Мне выделили детскую с шелковыми простынями (я с них съезжала), отцу – гостевую комнату. Нам предстояло жить у Фальке около недели, и программа пребывания у отца оказалась крайне насыщенной. Он не мог брать меня с собой на все совещания и переговоры. Поэтому рано утром он уезжал, приезжал поздно вечером.
В ДОМЕ ФАЛЬКЕ БЫЛО ОЧЕНЬ ГОЛОДНО. НАС КОРМИЛИ ПРОДУКТАМИ, КОТОРЫЕ Я НЕ МОГЛА ЗАСТАВИТЬ СЕБЯ СЪЕСТЬ: КАКИЕ-ТО СТРАННЫЕ БУЛКИ, ЙОГУРТЫ, НЕВКУСНЫЕ ЗАМОРОЖЕННЫЕ ПОЛУФАБРИКАТЫ. ВЗЯТЬ ИЗ ХОЛОДИЛЬНИКА ТО, ЧТО МНЕ ХОТЕЛОСЬ, БЫЛО БЫ НЕВЕЖЛИВЫМ.
Никаких мобильных телефонов. Объяснить, что я фактически голодаю, некому: я плохо говорю по-английски, отец все время в отъезде. Я десять раз пожалела, что напросилась с ним в Германию! Иногда я просила ключ от комнаты отца, заходила, пока его там не было. На столе у отца стояли вазочки с орехами и сухофруктами. Однажды мы с фрау Фальке шли по улице – и я увидела витрину с булочками. У меня было немного немецких марок, я смогла объяснить Фальке:
– Булочку! Я хочу купить булочку!
Думала: вот сейчас наконец-то наемся! Купила – а она оказалась абсолютно невкусная. Можно даже сказать, несъедобная.
Это было ужасно, но я не стала жаловаться отцу, когда мы увиделись на выходных. Только ближе к концу поездки я встретила Нину и все рассказала о своих злоключениях.
Нина и Михаил Сладков жили, конечно же, в отеле. Нина привела меня в ресторан отеля – там был шведский стол.
– Что ты хочешь? – спросила меня.
Там был огромный выбор. Невероятный.
– Курицу и макароны! – сказала я.
Я взяла огромную тарелку еды, села, начала есть – и не смогла. Я уже так привыкла есть по чуть-чуть, что наелась почти с первой ложки.
За ту поездку я похудела на 4 килограмма. И уезжала из Германии с твердой уверенностью: больше не вернусь туда ни за что. Помню, как уже дома, в Зеленом городе, я взахлеб рассказывала Лене Котюсовой, жене помощника моего отца, как меня морили голодом в Германии. А еще у меня был дневник – очень милый блокнот с замочком, чтобы записывать в него сокровенные мысли. Я писала туда свои рассказы. Самым крутым был тот, где я описываю свою поездку в Германию.
Для отца поездка была успешной – Нижегородская область подписала договор о сотрудничестве с землей Северный Рейн-Вестфалия. Немцы инвестировали в экономику региона – более того, за счет германских денег удалось восстановить собор Александра Невского.
Во второй раз я приехала в Германию только в 2015 году. И поразилась – насколько превратным, оказывается, было мое впечатление об этой стране после поездки 1993 года! Судьба сыграла со мной удивительную штуку, фактически вынудив меня переехать именно в Западную Германию – это была единственная возможность продолжить работу. А поселилась я в Бонне, в земле Северный Рейн-Вестфалия. Пару лет назад я выступала в местной синагоге, рассказывала там эту историю. Она привлекла больше внимания, чем рассказы о российской политике и журналистской работе. Да, с Дитером Фальке я неоднократно встречалась в Германии, и мы до сих пор поддерживаем контакт, но об истории моего пребывания у них дома в 1993 года он если и узнает, то только прочитав эту книгу.
В том, что я рассказывала про Германию именно Лене Котюсовой, нет ничего удивительного. Еще когда мы жили на Могилевича, в нашем доме каждый вечер собирались гости. Когда же мы переехали в Зеленый город, гости у нас не просто были. Они у нас жили.
В доме были две спальни, кабинет, гостиная и флигель наверху. И они всегда были полны народа. Александр и Лена Котюсовы – друзья отца, жили по полгода. Несколько месяцев жили двоюродный брат отца Игорь Эйдман со своей женой Олей. Во флигеле жил друг моего отца по НИРФИ Борис Абрамович – тот самый, что пытался объяснить мне, что такое процент, но не смог.
Иногда мама не выдерживала и выгоняла всех гостей. Но Борис Абрамович успевал заранее почувствовать надвигающуюся бурю – и спрятаться во флигеле. Так что он в буквальном смысле не гостил у нас, а жил.
Долгое время с нами жил Иван Засурский – внук знаменитого декана журналистики МГУ Ясена Засурского. Ивану было лет двадцать, он почему-то работал у отца политтехнологом на губернаторских выборах 1995 года и почему-то тоже жил у нас дома.
Но были и гости, которые просто приходили каждый день. Борис Бревнов, например, председатель правления нижегородского банка «НБД», жил в соседнем доме, но каждый день приходил к нам на ужин – а уходил уже за полночь.
