Книга Пятеро детей и Нечто - Эдит Несбит

Детей ужасная история просто сокрушила. Они в ужасе смотрели на псаммиада. И тут Ягненок заметил, что рядом с ним сидит что-то коричневое и пушистое.

– Кись-кись-кись! – сказал он и попытался схватить эльфа.

– Это не киска… – начала Антея.

Песчаный эльф отпрыгнул.

– О, мой левый усик! Не давайте ему меня трогать, он мокрый!

Шерсть эльфа встала дыбом от ужаса, потому что голубая рубашка Ягненка была щедро залита имбирным элем. Псаммиад принялся быстро рыть руками и ногами и в одно мгновение исчез в водовороте песка.

Дети отметили место его исчезновения кольцом из камней.

– Все, можно домой, – сказал Роберт. – Мне очень жаль, правда-правда. Но если от моих слов не будет пользы, то и вреда тоже не будет. И теперь мы знаем, где завтра искать песчаное создание.

Остальные благородно не стали его упрекать. Сирил поднял Ягненка, который совсем пришел в себя, и дети отправились домой по дороге для повозок. Вскоре эта дорога слилась с проселочной, и дети остановились у развилки, чтобы пересадить Ягненка со спины Сирила на спину Роберта.

Тут вдали показалась элегантная открытая карета, на козлах которой рядом с кучером сидел слуга. В карете ехала дама – очень величественная, в белом кружевном платье с красными лентами, с красно-белым зонтиком; на коленях у дамы лежала белая мохнатая собачка с красной ленточкой на шее. Дама окинула взглядом детей, пристально посмотрела на малыша и улыбнулась ему. Дети привыкли к таким улыбкам, потому что Ягненок был, как утверждали все слуги, «маленьким милашкой». Поэтому они вежливо помахали даме, ожидая, что она поедет дальше. Вместо этого она велела кучеру остановиться и поманила Сирила, а когда тот подошел, сказала:

– Какой милый, очаровательный утеночек! О, как бы я хотела его усыновить! Как думаете, его мать не будет против?

– Еще как будет, – отрезала Антея.

– Но он жил бы в роскоши, вы же понимаете. Я леди Читтенден. Должно быть, вы видели мои фотографии в газетах. В газетах меня называют Красоткой, но это, конечно, ерунда. Во всяком случае…

Она открыла дверцу и выпрыгнула. На ней были чудесные красные туфли с серебряными пряжками, на высоком каблуке.

– Дайте мне на минутку его подержать, – сказала она и взяла Ягненка – очень неловко, как будто не привыкла иметь дело с маленькими детьми.

И вдруг она запрыгнула в карету с Ягненком на руках, захлопнула дверцу и велела:

– Езжайте!

Ягненок заревел, белая собачка залаяла, а кучер заколебался.

– Гоните, вам говорят! – крикнула леди.

Кучер послушался, потому что, как он сказал впоследствии, иначе его бы уволили.

Четверо детей переглянулась, в едином порыве бросились за каретой и уцепились за нее сзади. Нарядный экипаж катил по пыльной дороге, а за ним мчались братья и сестры Ягненка – только ноги мелькали.

Ягненок ревел все громче и громче, но вскоре его рев сменился сиплым бульканьем, затем все стихло, и дети поняли, что он уснул.

Карета катила все дальше, и восемь ног, мелькающие сквозь пыль, успели устать и онеметь, прежде чем экипаж остановился у сторожки большого парка. Дети присели за каретой на корточки. Дама вышла, посмотрела на ребенка, лежащего на сиденье, и заколебалась.

– Милашка… Я не буду его будить, – сказала она и пошла в сторожку, чтобы поговорить с привратницей о том, что присланные ею к завтраку яйца были не очень свежими.

Кучер и слуга спрыгнули с козел и склонились над спящим Ягненком.

– Славный мальчик. Хотел бы я, чтобы он был моим, – сказал кучер.

– Ты бы ему очень понравился, – кисло отозвался слуга. – Он для тебя слишком красив.

Кучер, сделав вид, что не расслышал, сказал:

– Удивляюсь – что на нее такое нашло? Она же терпеть не может детей. Своих у нее нет, и чужих она не выносит.

Дети, скорчившиеся в белой пыли за каретой, обменялись тревожными взглядами.

– Знаешь что? – продолжал кучер. – Будь я проклят, если не спрячу мальца в живой изгороди и не скажу ей, что его забрали братья! А потом вернусь за ним.

– Нет, не спрячешь, – возразил слуга. – Я привязался к этому ребенку так, как никогда ни к кому не привязывался. Если кто-то и должен его заполучить, так это я!

– Брось нести чепуху! – огрызнулся кучер. – Ты же не хочешь детей, а если бы и хотел, для тебя что один ребенок, что другой. Но я женатый человек, разбираюсь в детях и первоклассного малыша узна́ю с первого взгляда. Я его забираю и точка, и хватит пустой болтовни.

– А по мне, у тебя и так достаточно детей, – насмешливо сказал слуга. – Вспомни Альфреда, Альберта, Луизу, Виктора Стенли, Хелену Беатрис и еще…

Кучер ударил слугу в подбородок, слуга ударил кучера в жилет, и в следующую минуту эти двое сцепились в суматошной драке, а маленькая собачка запрыгнула на козлы экипажа и начала лаять, как сумасшедшая.

Сирил, который до сих пор сидел, пригнувшись, в пыли, заковылял на полусогнутых к дальней от поля боя дверце кареты, открыл ее – двое мужчин были слишком заняты дракой, чтобы это заметить, – взял спящего Ягненка на руки и, пригибаясь, понес по дороге туда, где был перелаз в лес. Остальные дети поспешили за ними и спрятались в высоком, резко пахнущем папоротнике среди орешника, молодых дубов и каштанов. Раздался сердитый окрик красно-белой леди, голоса мужчин стихли, и после долгих встревоженных поисков экипаж наконец-то уехал.

Когда стук колес стих вдали, Сирил с глубоким вздохом сказал:

– Клянусь своей шапкой! Ягненок и вправду стал всем нужен. Это снова проделки псаммиада, хитрой бестии! Ради всего святого, давайте доставим мальца в целости и сохранности домой.

Дети выглянули из укрытия, увидели слева и справа только пустую белую дорогу, набрались смелости и зашагали по ней. Антея несла спящего Ягненка.

Но приключения еще не закончились. Мальчик, который нес на спине вязанку хвороста, бросил свою ношу на обочине и попросил взглянуть на малыша. Потом предложил помочь его нести; но Антея не наступала дважды на одни и те же грабли. Братья и сестры пошли дальше, но мальчик не отставал, и Сирил с Робертом не могли его прогнать, пока несколько раз не предложили понюхать их кулаки.

Потом маленькая девочка в сине-белом клетчатом передничке тащилась за ними четверть мили, умоляя отдать ей «драгоценного ребенка». От нее удалось избавиться только после угроз привязать ее к дереву носовыми платками.

– И когда стемнеет, придут медведи и съедят тебя, – сурово пообещал Сирил.

Девочка с