Книга Пятеро детей и Нечто - Эдит Несбит

– Ничего, со временем он поумнеет, – сказала Марта. – А что касается роста – вряд ли вам больше захотелось бы носить его, будь он большим-пребольшим. Кроме того, он уже топает понемногу, благослови господь его драгоценные пухлые ножки! Свежий воздух тебе на пользу, верно, утеночек?

С этими словами она поцеловала Ягненка, сунула его Антее и вернулась в дом, чтобы шить на швейной машинке новые передники. Марта умела со страшной скоростью строчить на машинке.

Ягненок радостно засмеялся и сказал:

– Гуль-гуль с Панти.

Потом он с радостными криками ехал на закорках Роберта, пытаясь накормить Джейн камешками, а в общем и в целом вел себя так хорошо, что никто долго не сожалел о том, что его навязали компании.

Джейн, полная энтузиазма, даже предложила всю неделю просить для малыша дары, какие добрые феи обычно преподносят в сказках маленьким принцам. Но здравомыслящая Антея напомнила, что, поскольку волшебство песчаного эльфа имеет силу только до заката, они не смогут обеспечить ребенку сказочное будущее. И Джейн пришлось признать, что лучше пожелать пятьдесят фунтов мелочью и потратить часть денег на лошадку-качалку для Ягненка – такие лошадки продаются в больших магазинах за три фунта пятнадцать шиллингов.

Было решено, что, как только они получат деньги, они попросят мистера Криспина снова отвезти их в Рочестер, взяв с собой Марту, если их не отпустят туда одних. А перед поездкой надо будет составить список самых желанных вещей.

Полные радужных надежд и прекрасных решений, дети направились по безопасной кружной дороге к щебеночному карьеру, но, пока они шагали между кучами гравия, их вдруг посетила ужасная мысль. Если бы дело происходило в книге, эта мысль заставила бы побледнеть их румяные щеки. Но поскольку дети были настоящими, а не книжными, они только остановились и переглянулись с недоуменным и глупым видом. Они вспомнили, что вчера, когда они попросили у псаммиада несметного богатства, песчаный эльф велел им удирать из карьера, прежде чем он заполнит его блестящими гинеями из чеканного золота, не то детей похоронило бы заживо под тяжестью великолепных сокровищ. И они побежали. И никто из них не успел пометить место, где остался псаммиад, кольцом из камней, как они делали прежде. Было от чего выглядеть глупо!

– Ничего, – сказала оптимистка Джейн, – мы его скоро найдем.

Легко сказать, да трудно сделать. Они искали, искали, и, хотя нашли свои лопатки, песчаный эльф как сквозь землю провалился.

В конце концов детям пришлось сесть и передохнуть – вовсе не потому, что они устали или впали в уныние, а потому, что Ягненок настаивал на том, чтобы его спустили с рук. Нельзя спокойно искать пропавшую вещь, если при вас шустрый ребенок, за которым нужен глаз да глаз. Если хотите убедиться, что я права, попросите кого-нибудь бросить на пляже в песок ваш лучший ножик, а когда пойдете его разыскивать, возьмите с собой младшего брата.

Марта была права: свежий воздух пошел Ягненку на пользу, и малыш резвился, как кузнечик. Старшим детям не терпелось продолжить разговор о желаниях, которые исполнятся, когда (или если) они снова найдут псаммиада, но Ягненку хотелось повеселиться. Улучив момент, он бросил горсть песка в лицо Антее, а потом зарылся головой в песок и заболтал пухлыми ножками в воздухе. И, конечно, песок попал в глаза не только Антее, но и ему, и Ягненок заревел.

Предусмотрительный Роберт захватил с собой большую темную бутылку имбирного эля, предвидя, что им, как всегда, захочется пить. Бутылку пришлось срочно откупорить, ведь в пределах досягаемости больше не было ничего жидкого, чтобы вымыть песок из глаз Ягненка. Конечно, имбирь ужасно щиплется, и Ягненок заревел еще громче. Он выл и брыкался, бутылка опрокинулась, и прекрасный имбирный эль запенился на песке, потерянный навеки.

Тут Роберт, обычно очень терпеливый брат, настолько забылся, что сказал:

– И в самом деле, кому он нужен! Что-то никто не спешит его брать! Да и Марте он не очень-то нужен, иначе она с радостью оставила бы его дома. Маленький надоеда, вот он кто. Хотел бы я, чтобы он и вправду стал нужен всем и каждому; тогда мы смогли бы хоть немного пожить спокойно.

Тут Ягненок перестал реветь, потому что Джейн внезапно вспомнила отличный способ извлечь что-то из глаз маленьких детей: нужно только пустить в ход свой мягкий влажный язык. Это довольно легко, если вы любите ребенка так сильно, как и должны его любить.

Затем наступила непродолжительная пауза. Роберт не гордился собой за то, что так разозлился, и другие тоже не гордились им. Когда кто-то ляпнет гадость, часто наступает такое молчание – все сидят и ждут, чтобы провинившийся извинился.

Тишину нарушил внезапный вздох. Дети так быстро повернули головы, как будто к носу каждого привязали веревочку и дернули за все веревочки разом.

Совсем рядом сидел песчаный эльф, на его волосатом лице было выражение, означавшее улыбку.

– Доброе утро, – сказал псаммиад. – Исполнить это желание было легче легкого! Теперь он всем нужен.

– Неважно, – угрюмо проворчал Роберт, понимая, что вел себя по-свински. – Неважно, кому он нужен – здесь все равно никого нет, чтобы…

– Неблагодарность, – заявил псаммиад, – ужасный грех.

– Мы благодарны, – поспешила заверить Джейн. – Но на самом деле мы ничего подобного не желали. Роберт сказал это просто так. Не могли бы вы забрать свой дар обратно и дать нам другой?

– Нет, не мог бы, – отрезал песчаный эльф. – Не дело забирать дары назад. Будьте осторожнее со своими желаниями. Помню, один маленький мальчик пожелал плезиозавра вместо ихтиозавра, потому что ему было лень запоминать самые простые названия. Отец так на него рассердился, что отослал спать без ужина, а на следующий день не пустил кататься на красивой первобытной лодке вместе с другими детьми… А ведь назавтра был ежегодный школьный пикник. Мальчик пришел и бросился рядом со мной на песок, дрыгая своими доисторическими ножками и причитая, что лучше бы ему умереть. И, конечно, он тут же умер.

– Какой ужас! – хором воскликнули дети.

– Конечно, он оставался мертвым только до заката, – продолжал псаммиад, – но его родителям и этого хватило с избытком. Ну и досталось ему, когда он ожил! Он не превратился в камень, почему – я забыл, но какая-то причина точно была. Его папа и мама не знали, что умереть – это все равно что уснуть, и что ты обязательно проснешься или там, где лег спать, или в каком-нибудь лучшем месте. Можете не сомневаться: после того, что устроил тот мальчишка, ему влетело по первое число.