Книга Шесть опаленных роз - Карисса Бродбент

— Вместо этого мы заберем твое платье, — сказал мужчина.

Хватка Филиппа на ноже снова ослабла. Его голова метнулась к мужчине, как будто он собирался что-то сказать, но потом остановился.

Я была в замешательстве. Я посмотрела на себя. Лет десять назад мое платье могло бы что-то стоить. Теперь же оно было старым и испачканным, подол порвался во время моего путешествия.

— Платье ничего не стоит, — сказала я, раздражаясь. — Я предлагаю вам более выгодную сделку.

— Я возьму то, что могу получить сейчас, а не твои пустые обещания.

— Но это…

Мужчина выхватил нож у Филиппа и приставил его к моему горлу. Боль, казавшийся далеким, пронесся по моей коже. Что-то теплое и влажное стекало по моему горлу.

— Мне не нужны твои гребаные доводы, — шипел мужчина. — Сними это или я срежу ее с тебя.

Я была благодарна за свое раздражение, потому что оно приглушило мой страх.

— Я не смогу снять его, если ты не дашь мне места, — сказала я, пытаясь переместить руки к пуговицам, чтобы продемонстрировать, что он мне мешает.

Мужчина неохотно отступил назад, потянув за собой Филиппа.

Я смотрела на открывшееся пространство между нами, и в моей груди нарастала безысходная тоска. Вот оно. Четыре фута пространства между мной и моими нападавшими, и бесконечная возможность, которой я не могла воспользоваться.

Меня всегда вполне устраивало то, кем я была. Я никогда не была атлетичной, не была воином, бегуном, и не владела магией. У меня было много других навыков. Но сейчас я жаждала быть кем-то другим. Кем-то, кто мог бы воспользоваться этим моментом, уничтожить этих людей и освободиться.

Вместо этого я была беспомощна, как была беспомощна против болезни, которая откусывала кусочек за кусочком от всего, что я любила.

Я не могла бороться. Я не могла бежать.

Поэтому я начала расстегивать платье.

Я дошла до трех пуговиц, когда услышала позади себя странный звук, похожий на сильный неестественный шелест воздуха. Тень упала на полоску лунного света, освещавшую лицо Филиппа.

Его глаза расширились.

Я начала оборачиваться, но не успела, как сзади меня пронеслось движение. Что-то теплое брызнуло мне на лицо.

Передо мной меч вонзился в грудь Филиппа. Я запечатлела в памяти, как он стоял там с широко раскрытыми глазами, словно еще не осознавая, что с ним произошло всего на долю секунды, прежде чем начался хаос.

Я споткнулась и попятилась назад. В темноте я ничего не видела, только конечности, движение и хаос. Я попыталась воспользоваться шансом убежать, но бородатый мужчина схватил меня.

— Назад! — крикнул он в ночь. — Или я убью ее!

Его голос дрожал.

Фигура, которая до сих пор была мазком тени, повернулась.

Вейл.

Сначала я подумала, что у меня галлюцинации от усталости, или от удара по голове, или от того и другого.

Но нет. Здесь не было ошибки. Это был он.

И боги, он был чудовищем. Теперь я поняла, почему люди шептались о нем. Именно его я и ожидала увидеть при первой встрече — пастыря самой смерти. Он выглядел так, словно очень торопился, одежда была наброшена наспех, его волосы были беспорядочно распущены и теперь хлестали его по лицу.

И его крылья… они были невероятными.

Они были светлыми, серебристо-белыми, чего я никак не ожидала, словно призраки в ночи. Даже в этот момент мне хотелось рассмотреть их, оценить их как чудо инженерного искусства.

Вейл с холодным выражением лица взглянул на моего захватчика.

Мой взгляд упал на тело Филиппа, истекающего кровью на земле. Его рука дернулась, и потянулась вверх к другу.

Мне стало плохо.

Вейл сделал выпад.

Боль пронзила мое плечо. Я ударилась о землю с такой силой, что услышала, как что-то хрустнуло.

Я не могла пошевелиться. Я попыталась подняться и не смогла.

Тяжелый груз упал на землю рядом со мной. Окровавленное, безжизненное лицо нападавшего смотрело на меня. Позади него я могла различить только размытые очертания белых крыльев Вейла, красных от крови и теневые силуэты тел, падающих на землю.

Подожди, — попыталась сказать я. Остановись.

Но я не могла говорить.

Я не могла пошевелиться.

Крики боли превратились в далекий шум.

Я упорно боролась за свое сознание, боролась так же упорно, как боролась за ответы всю свою жизнь, но сознание все равно ускользало от меня.

Последнее, что я почувствовала, — это сильные руки, обхватившие меня, и странное, невесомое ощущение, что меня поднимают вверх… и боги, наверное, у меня все-таки были галлюцинации, потому что я готова поклясться, что один раз даже повернула голову и увидела деревья так далеко внизу, что они стали похожи на стебли брокколи.

Какой странный сон, подумала я про себя, когда все исчезло.

Глава

9

Меня окружало что-то мягкое. Мягкое, гладкое и… что-то замечательное. Я перевернулась на спину и почувствовала, как шелк скользит по моей коже.

Шелк.

Я никогда не спала на шелке.

Я открыла глаза. Голова раскалывалась. Моя кожа была горячей и липкой. Я с трудом переводила дыхание. Давно я не чувствовала себя такой слабой, больной.

Когда я подняла голову, на нее словно навалилась тяжелая глыба. Но я все равно заставила себя подняться.

Я лежала в кровати, которая была буквально втрое больше той, на которой я спала дома. Простыни были из черного шелка, покрывало из фиолетового бархата. Здесь было темно, освещали комнату лишь пара пыльных фонарей, которыми, похоже, давно не пользовались. Да и вообще все здесь выглядело так, будто им давно не пользовались.

Вся мебель была прекрасной, но несочетаемой и устаревшей, собранной из многих разных десятилетий, и ни одно из которых не относится к последним пятидесяти годам.

Я протерла глаза. События этой ночи казались мне сном.

Но это был не сон. Всё это произошло, и теперь я была здесь.

В доме Вейла.

Я была без сознания в доме вампира.

Я потрогала шею, просто чтобы убедиться…

— Даю свое слово, что не ел тебя. — Голос Вейла был низким и ровным от веселья.

Я повернула голову слишком быстро. От этого движения комната закружилась, и я почувствовала подступающую к горлу тошноту.

Он стоял в дверях и медленно приближался, сцепив руки за спиной. Он выглядел намного опрятнее, чем прошлой ночью, чудовище, которое я видела, сменилось мужчиной, которого я встретила впервые. И не было никаких следов тех потрясающих крыльев.

— Повязка — моя заслуга, — сказал он. — Но рана под ней — нет.

Я