ее? Успокоить? Хотел доказать ее матери реальность наших отношений? Да. Третья версия самая правдоподобная. И именно это я скажу, когда Венерина задаст мне вопрос об этом моем дурацком поступке. Но правда вот, в чем: я не видел ее мать, когда целовал ее.
Раньше меня всегда бесила эта манера современной молодежи постить в социальные сети каждый свой шаг, но сегодня мне это только на руку. С самого утра сижу, уткнувшись в экран телефона и листаю Инстаграм. В моем профиле одна-единственная фотка, сделанная года три назад в горах.
На странице Венериной затишье уже два дня. Сегодня воскресенье, и я ни за что не поверю, что она собирается сидеть дома. Я морщу лицо, потому что мое занятие уж слишком напоминает преследование. В очередной раз напоминаю себе, для чего мне всё это. Я просто хочу покоя. Мне надоело ходить в собственном доме на цыпочках, терпеть жалостливые взгляды мамы и знакомиться с миллионом дочерей маминых подружек. Хоть у одной из них есть сыновья? Вот, что мне интересно!
Лежа на кровати, разглядываю фотки Венериной в джакузи, в клубе с подружками, дома перед зеркалом с высунутым языком. Почти на всех фотографиях она кривляется и неестественно надувает губы.
Вспоминаю ее реакцию на мои слова о том, что я объявил маме о наших с ней отношениях. Кажется, она подумала, что я на самом деле предлагаю ей стать моей девушкой. Как она могла так подумать? Как в ее крашенную голову вообще могла прийти такая дикая мысль?! А потом еще и этот поцелуй…
Меня отвлекает звук входящего сообщения на ноутбуке. Я знаю, что оно от Сашки, и мне становится стыдно. Она там, за сотни километров от меня, вынуждена довольствоваться одними разговорами и фотографиями. А я здесь целую девчонку, от одного вида которой меня тошнит. Я поступил отвратительно. Это даже можно назвать предательством. Сашка пишет мне со вчерашнего дня, и я не могу заставить себя ответить на нее взволнованные сообщения. Она достойна лучшего.
Кидаю на ноутбук грустный взгляд и сжимаю руки в кулаки. Я должен покончить с этим. Я должен увидеть ее. Немедленно. Поговорить с ней, обнять, перевести наше общение на совсем другой уровень. В конце концов, триста километров — это не так много. По крайне мере, мне не надо покупать билет на самолет. Мне нужно только выйти из дома, сесть на мотоцикл и рвануть к ней.
Притягиваю ноут к себе и открываю чат с Сашкой. Сколько можно ждать? Нужно действовать! Я пишу ей громадное сообщение о том, что мне надоело сидеть и ничего не предпринимать; о том, что для меня очень ценно такое взаимопонимание и теплота общения; о том, что нам так повезло познакомиться друг с другом, а это редкость, редкость — найти такого же человека, как ты сам! Я заверяю ее, что бояться нечего, и при встрече нам не будет неловко, разве что самую малость, но мы обязательно найдем слова, чтобы это преодолеть. В конце добавляю, что я все решил, и выезжаю к ней немедленно.
Перечитываю все то, что написал, и нажимаю кнопку «Отправить». Мое сообщение выходит каким-то обрывочным, возможно, чересчур эмоциональным и излишне сентиментальным, но что есть, то есть. Если бы я прочитал это еще раз, точно бы все стер.
Быстро одеваюсь и бросаю короткий взгляд на телефон. Венерина запостила афишу с каким-то новым фильмом. Собирается в кино с друзьями. Да и черт с ней. Тупо было объявлять маме (а значит, всему миру), что мы встречаемся. Я хочу покоя. Другими словами, я хочу быть с Сашкой. И только с ней.
Натягиваю толстовку через голову и готовлюсь выскочить в коридор, когда ноутбук оповещает меня о новом сообщении. А потом еще раз. И еще.
Я усаживаюсь на кровать и читаю ответ Сашки. Еще не время, пишет она. Не сейчас. Она не готова. Но она тоже этого хочет. Просто не сейчас. И она очень надеется, что я пойму ее правильно и не стану торопить события. ОЧЕНЬ надеется.
Некоторое время пялюсь в горящий экран ноутбука. Наверное, я и в правду переборщил. Был бы я таким импульсивным, если бы не налажал с Венериной?..
Значит, выходит какой-то новый фильм. Что ж. Фильм так фильм. Поможет отвлечься.
Возле кинотеатра не так много людей, как я ожидал. Знакомые физиономии тоже присутствуют. Я останавливаюсь в нескольких метрах от дружков Венериной и согреваю руки горячим дыханием. Вечерок не из теплых.
— А этот что здесь делает? — слышу я краем уха.
Да… Очевидно, мое появление в их компании будет для них сюрпризом.
Из притормозившего рядом со мной такси высовывается стройная нога в черных капроновых колготках. Венерина тут же замечает меня, и ее лицо искажает недовольная гримаса. Она выскальзывает из такси, грациозно взмахнув кудрями, и движется ко мне.
— Что за цирк? — рычит она. — Ты что, меня преследуешь?!
Я не успеваю ответить. Компания Венериных товарищей уже тут как тут. Ее подружка Эльвира ослепительно мне улыбается и протягивает руку. Я неуклюже пожимаю ее пальцы, пока она мурлычет сладеньким голоском:
— Какая неожиданная встреча. Сегодня к нам решил присоединиться сам Даниил Краснов! Как поживаешь? Ты один или… кого-то ждешь?
— Уже дождался.
Отпускаю пальцы девушки и поворачиваю голову к все еще взбешенной Лене. Я чувствую на себе неодобрительный взгляд парней, но мне от этого ни горячо, ни холодно. Я никогда не был душой компании и не собираюсь занимать эту почетную роль.
— Ничего не понимаю, — признается Эльвира. — В любом случае, давайте зайдем внутрь, пока мы не превратились в ледышки!
Парни придерживают двери для девушек и заходят вслед за ними. Один из них, Максим, окидывает меня мрачным взглядом и захлопывает за собой дверь. Не удивлюсь, если чуть позже он швырнет в меня своей кожаной перчаткой и разрешит мне выбрать оружие.
Открываю дверь и захожу в кинотеатр. Наблюдаю, как Максим помогает Венериной снять пальто и чуть ли не пускает слюни, когда видит ее короткое коричневое платье. Закатываю глаза и подхожу к ним ближе. Венерина подскакивает ко мне и, глядя на своих друзей, которые увлечены обсуждением фильма, тихо говорит:
— Какого черта ты приперся? Тебя никто не звал!
— Решил провести время со своей девушкой.
— Не пробовал лечь в клинику? Говорят, сейчас лечат и не такое.
— Хоть один раз не будь такой стервой, — улыбнувшись, говорю я. — По старой дружбе.
На мои издевательства она отвечает грозным взглядом и неприличным жестом. На кассе я загораживаю
