тебе, что все оставит Ане, правда? И поэтому ты ее удочерила?
Такая фамильярность удивила, хотя чего она, собственно, ждала от этой женщины? Особенно после того, как открылась последняя воля отца.
— Еще скажите, что я заранее знала, что ваша дочь откажется от Ани. Или что отец об этом знал. Ну да, такое же сплошь и рядом происходит! Конечно, матери продолжают отказываться от своих детей, но чтобы дойти до такого, как Ирка — оставить уже взрослую дочь в детдоме ради собственного удобства — это нужно обладать особым цинизмом!
Лицо Юлии Максимовны перекосилось. Будь она гиеной, уже вцепилась бы в Милану и разорвала на куски. Но она еще сохранила остатки самообладания. Потому, спрятав руки за спиной, сцепила их в замок, — это было видно в зеркале. А голос продолжал сочиться ядом:
— Ира сделала то, что давным-давно должна была сделать. И не тебе о ней судить! Если бы ты знала всю историю… — Она раздраженно махнула рукой. — Я пришла сюда не за этим. Предупреждаю: бизнес я тебе не отдам. Все средства использую, но добьюсь своего, так и знай! И твой муженек-адвокатишка тебе не поможет! — Говоря это, Юлия Максимовна грозила пальцем, а под конец гневной тирады чуть не ткнула им ей в нос. Ну вот, теперь у нее не один враг, а два. Хорошо, что Аня в садике, не слышит, что говорит ее бабушка. Каким-то чудом именно сегодня она спокойно пошла к воспитательнице и другим малышам. Страшно представить, что было бы, находись она сейчас дома!
Милана разозлилась:
— Я не собираюсь выслушивать от вас угрозы, убирайтесь из квартиры сейчас же!
— Я-то уберусь, а вот тебе советую с нами не связываться и добровольно отказаться от всего, что тебе перепало. По-хорошему.
Возможно, если бы Ирка не предала Аню, и они оставались в хороших отношениях, Милана еще подумала бы, получать свою долю наследства или нет. Но сейчас она пошла на принцип.
— Большая часть досталась Ане, — ответила спокойно. — Я не имею права лишать ее того, что оставил ей дедушка. Еще раз подчеркиваю: оставил не мне, а внучке. Это ее наследство. А что касается бизнеса, то я не уступлю. Не потому что жадная, хотя Вы уже навешали на меня ярлыков. А потому что…
Слезы стали подступать к глазам, и она не договорила, испугавшись, что голос дрогнет и выдаст все, что накопилось в душе.
О том, что ее отец — дизайнер, Милана узнала несколько лет назад. Но никогда подробно его не расспрашивала ни о делах, ни о названии бренда, ни о чем-либо еще, связанного с его бизнесом. Да и он не любил распространяться, всегда говорил лишь в общих чертах. Юлия Максимовна, конечно же, молчала, трепетно оберегая семейные тайны от посторонних, к коим ее причисляла, а с сестрой обычно не заходила речь. Как-то, помнится, она похвасталась сумкой:
— Отец специально для меня сделал! Классно, да?
Милана кивнула, но расспрашивать подробности не стала.
Сейчас ее постоянно мучил вопрос: почему он оставил свое дело именно ей? Про Ирку ясно — она любила жить за чужой счет. Когда Коля был жив, он полностью обеспечивал и ее, и Аню. А после его смерти она стала часто брать кредиты и тратила все, что давал отец. Искать работу ей и в голову не приходило.
А что касается Юлии Максимовны… Милана не знала, сам ли он управлял делами или и там она всем руководила? Может, его интересовала только творческая деятельность? Она помнила, как в детстве находила у папы в ящиках листы с эскизами одежды, как он учил ее рисовать и шить, поддерживал каждое начинание. Как она тайком, желая устроить сюрприз, рисовала женские фигуры и придумывала наряды. Представляла, как похвалит папа, когда увидит ее работы, как даст дельные советы, задаст правильный курс, куда двигаться дальше. Мечтала в будущем создать собственную коллекцию. Эх, о чем мы только не мечтаем в детстве! А в итоге, скопив целую стопку листов, она так и не успела показать ее отцу. Безжалостно порвала, когда узнала, что он ушел.
Отказаться от его дела она не могла. Это была последняя ниточка, которая могла раскрыть его душу, помогла бы понять, как он жил все это время. И если он решил, что эта частичка души будет принадлежать ей — то пусть так и будет. Но как объяснить это Юлии Максимовне? Да и стоит ли? В ее глазах стоял такой злобный блеск, что слова застряли в горле.
— Можешь не утруждать себя высокопарными фразами, — процедила женщина. — Всем и так понятно, что ты обижена на него и думаешь, что, если он таким образом решил от тебя откупиться, то ты имеешь право распоряжаться чужими деньгами! Подожди, еще надо выяснить, не давила ли ты на него. Может, так заклевала, бедного, что он из-за чувства вины все тебе подарил!
— Доказывайте, если сможете, — справившись с эмоциями, проговорила Милана. — Только к нам в дом не надо все эти гадости нести. Хотите воевать — воюйте, но встречаться со мной и высказывать недовольство, еще и в такой грубой форме, совсем необязательно. Так что тоже не утруждайтесь.
— В ваш дом? — она хмыкнула, зацепившись за фразу. — Ты эту съемную ободранную халупу называешь своим домом? Не впервой, наверное, чужое своим обзывать. Ладно такое убогое, но на наше имущество даже не смотри! Даже близко не приближайся! Я предупредила!
Последние слова прозвучали с неприкрытой угрозой. Накинув шубу на плечи, Юлия Максимовна гордо прошествовала к двери. Но, схватившись за ручку, обернулась и неожиданно выдала:
— А Анечку нам верни!
— Что?! — Милана опешила от ее слов. — Вы в своем уме? Аня — не вещь, ее нельзя отдать или вернуть!
— Мы оба знаем, кто ее настоящая мать.
— Ира отказалась от родительских прав, — жестко напомнила Милана. Но Юлия Максимовна снова в своей привычной манере ехидно подняла брови.
— Это все бумажки. В Ане течет наша кровь. И как бы тебе ни хотелось, она тебе никто. Ты опять присвоила чужое. И лучше верни, пока не поздно, а то будет хуже!
Дверь угрожающе хлопнула. Милана бестолково смотрела на ручку, за которую минуту назад держалась незваная гостья, а в ушах все еще звенели слова: «Верни чужое!»
Глава 5
Отец был одновременно и соучредителем, и дизайнером компании “Setalana elegante”, долю в которой завещал Милане. Она уже познакомилась со вторым владельцем, Романом Александровичем: мужичок лет пятидесяти пяти, приятной наружности, с лучистыми глазами и
