— еще ребенок, ему нельзя курить. Вы поступили благородно. Очень благородно. И я бы попросила вас только об одном — не курите в салоне и вы. Иначе воспитательного эффекта не будет. Еще раз спасибо.
И Анна Ивановна ушла. А Бешеный остался сидеть в глубокой задумчивости.
— Дядя! — угрожающе зашептал Булкин на ухо Косому. — Дай подержать автомат, дядя! Я отдам!
Косой застонал, вырвал магазин с патронами и отдал обезвреженный автомат Булкину.
Громила Огурцов сидел где-то сзади в полном одиночестве и чувствовал себя очень несчастным. И ему хотелось побить кого-нибудь. Например, Мишу Мосько.
Миша с тоской смотрел в окно на заходящее солнце. Ему объявили бойкот! Ему было плохо и страшно.
Толстая Оля рассказала прошлогодний анекдот. Миша не реагировал. Тогда Оля заплакала.
— Ты чего? — удивился Миша.
— Мне так страшно. Я такая трусиха — не то, что ты. Ты — просто каменный! У тебя ни один мускул не дрогнул.
Миша неожиданно почувствовал прилив сил.
— Ну, да. Я не так уж и боюсь всего этого. Может быть, я вообще не боюсь. Я пока не решил...
Оля счастливо вздохнула и поцеловала Мишу в тощую щеку.
Глава VII
В ПРЯМОМ ЭФИРЕ
— Ну вот что, — сказал Бешеный и посмотрел на часы. — Надо телик включить. В новостях уже должны сообщить про нас.
Но телевизор думал иначе. Он вообще ничего не думал и не включался от кнопочки. Хотя любой другой порядочный телевизор включился бы давно. Пришлось снова звать на помощь вундеркинда Гошу. Тот поразмыслил, что-то повертел, что-то прижал, что-то дернул, и телевизор заработал.
— Здорово! — улыбнулась Маша, когда довольный собой Гоша вернулся на место — Давай дальше рассказывай обо мне. А девчонки меня, видимо, не любят, да? И учителю физкультуры я тоже нравлюсь, да? И ноги у меня Красивые, правда? А актриса из меня получится, да?
Гоша кивал.
По телевизору показывали очередной боевик. Бешеный сделал громче и уселся смотреть. Постепенно к телевизору подтянулись Огурцов, Клюшкин и Булкин. Первоклассник предусмотрительно спрятал автомат под курткой, и Бешеный не мог увидеть, а значит, отобрать оружие. Булкин чувствовал себя практически Рембо и смотрел боевик по этой причине с двойным интересом. Хотел присоединиться к просмотру и затерроризированный Булкиным террорист Косой. Но не смог. Не хватило сил. Остался он, грустный, лежать на заднем сиденье.
А рыжая Люся тем временем достала свою суперзаписную суперкнижку и изготовилась играть в какую-нибудь письменную игру. Требовался второй игрок. Люся резво написала на вырванной страничке «Морской бой!», сложила страничку в четырнадцать раз и бросила куда глаза глядят. А глаза ее отчего-то смотрели на поэта Шуру Самолетова.
Ясное дело, при таком раскладе записка упала именно на Шурины джинсовые колени. Шура прочитал. Повертел головой в поисках автора — носителя идеи. Увидел над креслом прямо перед собой вытянутую Люсину руку с уже расчерченной для битвы бумажкой. И не стал отказываться.
— Щас он его замочит! — кровожадно простонал Клюшкин.
Киношный «плохой парень» держал на мушке абсолютно беззащитного «хорошего парня».
— Молчи, шкет. Никто никого не замочит! — рявкнул Бешеный и нервно заерзал на кондукторском кресле.
— Замочит-замочит! Стопудово замочит!
— Я тебя сам сейчас замочу! — Бешеный дал веселому Клюшкину по шее.
— На спор! — Клюшкин протянул немытую конечность. — На сигарету.
Бешеный успел только извергнуть из себя вопль, полный презрительного негодования, как вдруг «плохой» действительно пристрелил «хорошего».
— Я же говорил! — восторженно заорал Клюшкин и хлопнул Бешеного по широкой спине.
— Ничего не понимаю, — вяло пробормотал Бешеный. — В кино всегда хорошие побеждают.
— Сейчас плохое кино стали снимать! — отозвался со своего водительского места Хромой. — Похожее на жизнь.
И посмотрел при этом на коллегу как-то грустно.
— А клево ты его! — прошептал Булкин Клюшкину. — Откуда ты знал, кто там кого грохнет?
— Я уже смотрел! — радостно признался Клюшкин.
И тут Булкин почувствовал такой прилив уважения к Толяну, что приподнял полу куртки и показал автомат. Глаза Клюшкина засветились нежным киллерским светом.
— Предлагаю начать военные действия! — строго секретно шепнул Булкин.
— Всегда готов! — ответил Клюшкин.
Наконец боевик закончился, и в телевизоре засверкала зубами тетя-диктор. Сказала что-то про «здравствуйте», про «наступающие праздники» и про «новость дня». Затем лицо ее сделалось печальным, она произнесла слова «террористы», «детский хор».
— A-а-a! — заорал Бешеный. — Работает!
— Про нас! Про нас говорят! — Маша затормошила Гошу. — Девчонки умрут от зависти!
Раздался звонок мобильного. Бешеный схватил трубку. Потом, не отвлекаясь от экрана, без слов бросил ее рыжей Люсе.
— Алло! Папка? — восторженно затараторила Люся. — Про нас по телику говорят! Уже смотришь? Запиши на видео! Уже пишешь? Тогда тете Вале позвони! Уже позвонил?
В телевизоре показалось родное опухшее лицо усатого водителя.
— Ну, значит, едем мы. Все чин чином. И тут эти ремонтники! Надо, говорят, помочь! Ну, я завсегда рад помочь, хоть мне за это и не платят. Вылажу я, значит. А ремонтники меня по голове чем-то как огреют! И все. И больше ничего не помню! Упал и, значит, не дышу весь...
— Это я его прикладом! — гордо произнес Бешеный.
На экране появился грузин из шашлычной. Рядом скромно топтался его племянник Акакий с букетом шампуров.
— Ани астанавились гдэ-то в абед. Хатя мы работаем кругласутачна! Папрасили покушать.
А мы с племянником всегда рады накармить хароших людей в нашей шашличной «Три барашка». Шашличная «Три барашка»! Сто тринадцатый киламетр Башмак-шоссе!
Племянник судорожно глотнул, закрыл глаза и запричитал, словно декламировал стихи «с выражением»:
— Приезжайте к нам и заказывайте самий лючший шашлик! Его кушают даже террористы, да? Очень хороший шашлик! Гут шашлик!
— Папка! — немедленно начала оправдываться по телефону Люся. — Он был прожарен! И я помыла руки! Снегом!
В кадре, мягко вытолкнув племянника, показался красавец корреспондент в бобровой шапке. Лицо его было мужественным и загадочным, а взгляд — смелым.
— Итак, дорогие телезрители, что мы знаем? Мы знаем, что террористы основательно подкрепились и теперь едут по Новому Башмаковскому шоссе в направлении аэропорта. Вслед уже вылетел вертолет с моими коллегами из программы новостей, и сейчас (корреспондент с достоинством поднял повыше руку и показал всем очень блестящие часы) мы должны установить визуальную связь с автобусом!
Сметая сумки и Анну Ивановну,
