швырнула недобрая сила.
* * *
Красотка, мне беда и срам с ней вместе — от тебя,
За годом год теряю счет бесчестий от тебя,
За годом год и день за днем я жду тебя напрасно,
Но ни привета нет, увы, ни вести от тебя.
* * *
Мысль моя в бирюзовой стране, о Аллах,
От любви я сгораю в огне, о Аллах,
Страшно мне, что однажды умру на чужбине,
Кто же саван там сделает мне, о Аллах.
* * *
Облачна ночь, тучи черные, как воронье,
К милой иду, я сережки купил для нее,
Если она надевать не захочет сережки,
Станет кровавою раною сердце мое.
* * *
У всех подружки есть. Одни, о боже, мы.
Кто на базар идет в дрянной одеже? Мы.
Все в платье щегольском, ну впрямь молодожены,
На нищих в рубище, увы, похожи мы.
* * *
Лишь взгляну я — горю от любви и тоски, дорогая,
Разрывается сердце мое на куски, дорогая,
Я схватил бы в охапку тебя и умчал далеко,
Раз тебя не хотят мне отдать по-людски, дорогая.
* * *
Золотые сапожки куплю — пригодится.
Не пойдут ли в посланники рыба иль птица?
Если да, то отправлю я их за тобой,
О красотка, когда соизволишь явиться?
* * *
Красавица, забыла ты о боге,
Совсем, видать, ушла с моей дороги,
Ты держишь пса. Откуда знать ему,
Свой или посторонний на пороге?
* * *
Твои пальцы сродни сердоликам, алмазам сродни,
То ли сладкие, то ли соленые — губы твои,
Дай к рубиновым этим губам прикоснуться губами,
Неужели их черви источат, съедят муравьи?
* * *
Словно два голубка на балконе, мы жили на свете,
Пили влагу, клевали зерно, беззаботны, как дети.
Всемогущий Аллах! Накажи тех, кто ставит силки,
Голубок мой в далекой степи угодил в чьи-то сети.
* * *
Позапрошлую ночь я, как водится, спал,
Снилось мне, что владыкою мира я стал,
Снилось мне: твои губы нашел я губами,
А проснулся — все губы себе искусал.
* * *
Мне надо бы ночь и луну, что еще?
Красавицу надо жену, что еще?
На нежную, в родинках, грудь мне прилечь бы,
Прилягу — и тут же усну, что еще?
* * *
Сына муллы мне в друзья, чтоб он был грамотей,
Книгу любви, чтобы мог прочитать без затей,
А как помру я, как в землю останки зароют,
Чтоб он с молитвой стоял над могилой моей.
* * *
По ущельям пойду я, по гребням высот,
Ткань возьму, пусть подруга рубаху сошьет,
Ну а если откажется шить мне рубаху,
Запалю-ка огонь, пусть весь мир он сожжет.
* * *
Взгляни, подруга, полночь настает,
На ветке соловей хмельной поет,
Он тайну сердца поверяет розе,
Никто их и водой не разольет.
* * *
На высокой горе плач и стоны, похоже,
Как, скажи, без тебя я возлягу на ложе?
Если буду лежать на пуху и шелках,
Все равно стану плакать и сетовать тоже.
* * *
Ты уехал далеко, уехал в чужие края,
В растревоженный улей душа превратилась моя,
В растревоженный улей душа превратилась. Что делать?
Ты хотел, чтоб была погребенною заживо я.
* * *
Вечно зелен твой сад, в нем листва пожелтеет едва ль,
Как стеклом, ты изрезал мне сердце, неужто не жаль?
О друзья, о родные мои, берегите друг друга:
Ангел смерти — булыжник, а жизнь человека — хрусталь.
* * *
О черный бактриан, хвала твоим горбам,
На них воздвигнуть я готов хоть целый храм,
А если к вечеру придем к моей любимой,
Злаченый бубенец тебе в награду дам.
* * *
Мой свет, есть у тебя отец и мать? Иль нет?
А братец старший есть? — хочу я знать. — Иль нет?
Ты сладкий поцелуй дала мне на балконе,
Об этом будешь ли ты вспоминать? Иль нет?
* * *
Девчонка, тьма юнцов тебе бежит вослед,
Все влюблены в тебя, тобой пленен весь свет,
Как яхонты твои уста, а брови — змейки,
Твой лик сама краса, и вся ты самоцвет.
* * *
Если боль моя останется со мной,
Я боюсь, что жизнь расстанется со мной,
Если боль мою поведаю утесам,
Бехистунская скала[30] подымет вой.
* * *
Покуда живем, дорогая, мы можем вполне
Быть вроде светильника и мотылька на огне,
Один из нас будет подобен Мусе[31] в час намаза,
Второй же — совсем как метельщик в дрянной чайхане.
* * *
Сидеть бы рядом, взять бумагу в руки,
Калам бы взять, писать бы без докуки.
Калам сломался, вихрь унес листок,
Неужто мы дошли до строк разлуки!
* * *
Снег лежит на горе, над обрывом, на самом краю,
За страданья любимой кровавые слезы пролью,
Я совсем как старик, непослушны мне руки и ноги,
Так разлука состарила тело и душу мою.
* * *
В степи, слыхать, уже весна давно,
Как от тюльпанов, от крови красно,
Скажите матери моей родимой:
Сарбаз[32] один, а недругов полно.
* * *
Глаза любимой — звезды среди тьмы,
Как будто закупила воз сурьмы,
Две жизни получу я
