Пожалеть я не могла, а вот удовлетворить зудевшее любопытство — вполне.
— При лечении коллапса каналов используют мощные потоки, пытаясь их пробить. А бабка, которая на самом деле оказалась прабабкой, воздействовала, как он сказал, буквально капелюшечками и начиная с одной минуты.
— Капелюшечками? — растерянно посмотрев на супругу, переспросил профессор. Потом задышал тяжело…
Я вскочила, уже «собирая» пальцами магему, но все-таки надеясь, что Данила Евгеньевич не вознамерился прямо здесь свалиться с ударом.
С выводами я поторопилась.
— Люсенька, ты слышала?! Капелюшечками и по одной минутке. Это же так просто… Неиспользуемый канал становится хрупким и от мощного потока разрушается. А тут всего лишь капелюшечка и по минутке…
Людмила Викторовна его воодушевления не разделяла.
— В этом-то и проблема, Даня. — Она вновь устроилась в кресле, в котором сидела, когда я пришла. — Мы принимаем в академию тех, кто вырабатывает средний или сильный поток, и отсеиваем с малым, потому что в обычной практике он неэффективен. У нас просто нет специалистов, способных работать на таком уровне. Чтобы справиться с подобной задачей, целитель должен обладать запредельной концентрацией и точностью дозирования. Боюсь, даже тебе это не по силам.
Пока Людмила Викторовна говорила, профессор смотрел на нее с недоумением. Словно то, что слышал, звучало кощунственно, едва ли не посягательством на святое.
Не скажу, что я его понимала, но сочувствовала — точно. Быть совсем рядом, только протяни руку и…
— Значит, буду тренироваться! — сбивая меня с мысли, твердо, категорично произнес Данила Евгеньевич. — Ты ведь поможешь? — обратился он к супруге.
Поворот событий меня только порадовал. Признаваться в том, что полностью овладела методикой, мне не хотелось.
ГЛАВА 4
— Можешь встать и одеться.
Данила Евгеньевич отошел от кушетки, на которой на животе лежат Сергей. Подойдя к раковине, тщательно вымыл руки. Вытер.
Парень ему нравился. Цельный. Честный. Не говоря уже про мужественность, которую доказал дважды. В первый раз — бросившись в горящий дом, где погибали дети. Во второй — через боль, встав на ноги, хотя многие и сомневались, что усилия врачей и целителей дадут результат.
— Ну как? — закончив, оглянулся он, не без удовлетворения наблюдая отсутствие осторожности в движениях, которую приметил там, на дороге.
О чем говорила скованность, профессор прекрасно знал. Накопленная усталость. Не та, которую легко снять обычным отдыхом, другая, избавиться от которой мог помочь только целитель.
Позвоночник Сергея собирали по кусочкам. И в физическом теле, и в полевых структурах. Многое было сделано, но…
Мысль, пусть и не законченная, заставила Данилу Евгеньевича вздрогнуть. Во время сеанса он шел проторенным путем: очистка, корректировка, установка корсета, напитка.
И вроде все правильно — еще несколько встреч, и можно попрощаться на полгода, но исцелением сделанное назвать трудно. Только временной поддержкой, как и в случае с Тамарой.
И это профессора не устраивало. Уже давно.
А тут как гром с ясного неба: «капелюшечка и не больше минуты…»
На часть магем организм Сергея не реагировал — привыкание за счет избыточного воздействия. Часть действовали слабее, чем это было в них заложено.
А если дело в том, что покореженные каналы просто не в состоянии пропустить через себя все, что в них закачивали?!
Об этом он тоже думал не раз, но вот эта «капелюшечка» меняла его представление о необходимом процессе, переворачивая все с ног на голову.
Целительство по своей сути весьма консервативно. И хотя какие-то попытки внести новую струю в привычные действия присутствовали — на то она и академия, чтобы экспериментировать, создавать и внедрять, — говорить о прорывах не приходилось.
Впрочем, низкодозированное вливание стать тем самым прорывом тоже вроде не обещало. Но в случае удачи перспективы у методики имелись.
— Данила Евгеньевич? — Встревоженный голос Сергея на миг вернул в реальность.
— Помолчи! — не то попросил, не то приказал Данила Евгеньевич.
Подойдя к окну, оперся на подоконник руками.
Его решение экспериментировать самому было правильным. Средние и сильные потоки… Избавиться от того, с чем работал годами, будет сложно и даже в какой-то мере болезненно.
Но кто, если не он?! Ну и верная Люсенька, которая ни за что не оставит своего непутевого супруга в его изысканиях.
Но одно дело тренироваться на неживой модели, другое…
Он окинул Сергея уже другим, заточенным на исследования взглядом.
Двадцать шесть лет. Рост метр восемьдесят два. Вес — девяносто два. Если бы не травма, вполне можно говорить об отменном здоровье.
Воспитывался в кадетском корпусе — сын погибшего офицера. Затем военное училище. Служба на пограничной заставе.
Спасать детей он кинулся, когда находился в отпуске, ставшем в тот день бессрочным.
На армии — крест. Пенсия небольшая, да и той могло не быть, если бы не тот же генерал-губернатор. А на руках мать и две сестры, которых еще предстояло выдать замуж.
Со службой в частной охране помог Трубецкой. По просьбе Данилы Евгеньевича.
Хорошо, что хотя бы об этом Сергей не знал. Больно щепетилен в том, что касалось долгов.
— Сережа, а как ты смотришь на то, чтобы побыть подопытным кроликом? — решив, что в случае отказа ничего не теряет, спросил профессор.
— Новая замечательная идея? — с легким скептицизмом уточнил тот.
Явно давая понять, что на дальнейший разговор настроен, присел на край кушетки.
Рабочий кабинет был гордостью Данилы Евгеньевича.
Помещение небольшое, но уютное. Никакого слепящего белого и запаха дезинфицирующих средств, что вызывало ненужные ассоциации. Стены в мягком оттенке зеленого, аромат герани и ощущение теплого, но не жаркого дня, создаваемое несколькими артефактами, подаренными магами-прикладниками.
— Замечательная, но не новая, — улыбкой успокоил Сергея Данила Евгеньевич. — То, что хуже не будет, могу гарантировать.
— Вы же знаете, меня этим не испугать, — засмеялся Сергей, но тут же продолжил серьезно: — Данила Евгеньевич, вы так много…
— А вот об этом не надо, — твердо оборвал его профессор. Прошел за рабочий стол. Сев, придвинул к себе историю болезни Сергея. — Давай договоримся так: ты мне подходишь, чтобы отработать методику. И на этом…
— Я согласен, — с улыбкой перебил его Сергей. — И извините, Данила Евгеньевич, но быть меркантильным у вас не получается. Взгляд не тот.
