между комнатами.
«Черт, не в ту комнату ломанулись,– в сердцах чертыхнулся Сергей, поняв, что Дорожко находится в соседней комнате, – придется ускоряться. Главное, чтобы он не услышал нас».
Ничего не говоря, он махнул рукой старшине, который только собирался войти в комнату. И, проскочив мимо отшатнувшегося от него Николая, выскочил наружу.
До другой двери рукой подать. Но пришлось сделать два шага, чтобы подойти к ней. Кажется, ну, что тут такого, два шага. Раз и два. Но ведь время неумолимо бежит вперед. И это короткое, в общем – то расстояние, показалось сыщику очень уж длинным.
Попов понимал, что своим вторжением в домик они подняли некоторый шум. Он, конечно же, был слышен через перегородку в соседней комнате. Не услышать его мог только человек, который крепко спал. Вся надежда была на то, что Дорожко именно в этот самый момент действительно крепко спал.
Делая эти такие трудные два шага, Попов махнул рукой Павлову на окно, которое было затенено. Он больше не оглядывался на друга, надеясь, что тот поймет его правильно и перекроет окно на всякий пожарный случай.
Только позже при «разборе полетов» он узнал, что Павлов понял его даже не с полуслова, ведь он молчал, а по жесту рукой, и встал под окном, направив на него пистолет.
Попов рванул дверь на себя с такой силой, будто она была заперта изнутри. Но она не была заперта на задвижку, которая висела на ней. Вот это везение!
Пока Сергей открывал дверь, Николай заглянул вовнутрь, не заходя туда. Затем резко отклонился от двери и кивком головы указал вправо от двери, как раз в то место, где находилось окно.
– Он, – пробормотал Николай и отступил от двери в сторону.
Что тот делал потом, Сергей не видел. Было не до него.
Раздумывать было уже некогда. Попов резко ворвался в комнату. В ней был полумрак. Но не полная темнота, потому, что от неплотно закрытого каким-то покрывалом окна, а также от открытой им двери в комнату все – таки проникали лучики дневного света. Поэтому глаза оперативника быстро привыкли к такому освещению и стали различать обстановку внутри комнаты.
Сергею сразу же бросились в глаза несколько пустых топчанов – лежаков. Но на одном из них, который стоял вдоль стены справа от входа, прямо под окном, шевелился человек. По внешнему виду это был мужчина.
Скорее всего, он перед этим лежал ногами в сторону входной двери. Но к тому моменту, как Попов влетел в комнату, он уже практически сел на топчане, свешивая правую ногу на пол. В чем он был одет, кроме, как одну куртку, даже черты лица его Сергей не рассмотрел. Было не этого. Да и видимость все – таки была не идеальная для рассматривания.
Но в его сознании отложилось, что Николай опознал разыскиваемого. Этого было достаточно для начала активных действий по задержанию преступника. Теперь ни тени сомнения в том, что перед ним именно Дорожко, у сыщика не было.
В этот момент он, как в замедленном кино, заметил, как правая рука Дорожко скользнула во внутренний карман куртки, которая была одета на нем.
«Пистолет», – мелькнуло в голове опера.
Больше не раздумывая, он подпрыгнул и всей массой своего тела навалился на мужчину, прижимая того к топчану. Правда, при прыжке не совсем точно угадал, и упал практически только на грудь мужчины. При этом он резко обеими руками схватил правую руку подозреваемого, которой тот уже начал что-то вытаскивать из кармана. Что он вытаскивал, Сергей не видел. Но он не сомневался, что это был револьвер.
Надо отметить, что Попов понимал, что он не контролирует все тело мужчины, теперь уже лежавшего на спине, кроме его груди и правой руки. Перехватив руку мужчины у запястья, он резко стал выкручивать ее наружу. Одновременно нажимал на запястье, чтобы ослабить хватку руки мужчины.
В какой-то момент Попов ясно увидел лицо Дорожко в нескольких сантиметрах от себя. Без сомнения, это был разыскиваемый. Это придало сыщику дополнительные силы.
Но его противник яростно сопротивлялся, пытаясь освободить руку и вытащить пистолет. Правда, у него ничего не получалось. Опер мертвой хваткой удерживал его правую руку, продолжая медленно, но уверенно постепенно выкручивать ее наружу. Похоже, было, что никакая в мире сила не смогла бы помешать ему сделать то, что он должен был сделать здесь и сейчас.
Краем глаза Сергей заметил, как левая рука Дорожко резко опустилась вниз к голени левой ноги. При этом он попытался скинуть Сергея с себя. Надо сказать, что он был действительно крепкого телосложения. Тем более, что он, скорее всего, прекрасно понимал, что ему нужно сопротивляться до последнего. Именно это и звериный инстинкт самосохранения придавали ему силы.
Я дольше описываю эти события, чем все происходило на самом деле. Ведь с начала непосредственного задержания преступника прошло всего несколько секунд.
В какой-то момент Сергей почувствовал, а потом и увидел, как старшина за его спиной упал на ноги Дорожко и прижал их к топчану. При этом он что-то сделал, правда, Сергей не видел, что именно. Но подозреваемый застонал. Видимо, от боли. И ослабил сопротивление. У Попова просто не было никакой возможности следить за всеми действиями старшины. Для себя он считал в данный момент основной задачу – не дать задерживаемому достать и использовать пистолет, обезоружить его.
Но мысленно он поблагодарил старшину:
«Молодец! Чтобы я без тебя делал».
Продолжая удерживать руку задерживаемого правой рукой, вывернув ее, насколько мог в такой ситуации, левой он нащупал в кармане куртки предмет, который удерживал Дорожко. Это действительно был пистолет. Правда, пальца на спусковом крючке не было. Не смог все-таки тот дотянутся до него и нажать.
Неожиданно Дорожко вскрикнул. Лицо его исказилось от боли. Видимо, старшина сделал ему болевой прием.
– Ой! Все сдаюсь, сдаюсь! – и действительно затих, перестав сопротивляться.
Только теперь сыщик почувствовал от него такой сивушный запах перегара, что впору было закусывать.
– Тогда медленно отпусти пистолет.
Дорожка расслабил руку. Сергей левой рукой достал из его кармана револьвер. При этом продолжал удерживать Дорожко правой рукой. Оглянулся назад к двери. В проеме стоял Павлов.
– Возьми пистолет, – обратился к нему Попов.
Передав пистолет Павлову, он приказал задержанному:
– Теперь медленно, без выкрутасов встаешь и становишься на колени. Усек?
– Да, – скорее простонал, чем сказал задержанный.– Да не дави ты меня, больно, – все еще с перекошенным от боли лицом обратился он к старшине.
– Ослабь захват, но не отпускай его на всякий случай полностью, – приказал Сергей старшине.
