Книга Разные люди - Василий Зеленкин

«Раз топится, значит, в домике есть люди», – подумал Сергей.

– Это и есть домик отдыха поездных бригад, – на немой вопрос Сергея ответил Николай. – Нам туда. Дверь слева ведет в комнату, где сидят машинисты. А дверь справа – в комнату отдыха. Скоро будет одиннадцать. Дорожко, возможно, уже встал и сейчас в левой комнате. Но утверждать я не могу. Отсюда не видать.

– Дальше действуем таким образом, – слегка дрогнувшим голосом, который выдавал его волнение, скомандовал Попов.

И дело было даже не в том, что это первое его крещение боем и встреча с вооруженным преступником. Просто до сих пор он толком и не представлял всей опасности своей затеи. К тому же он только сейчас осознал весь груз ответственности за тех, кто пошел с ним на эту авантюру. Кто по воле случая оказался у него в подчинении.

Риск быть раненым ли даже убитым для сотрудников милиции предполагается образом их работы и деятельности.

Правда, государство компенсирует им этот риск. Прежде всего, льготами и компенсациями. Тем более, что такую ситуацию подспудно обязан понимать и представлять каждый, кто выбрал свой путь в службе в милиции. При поступлении в органы внутренних дел он прекрасно должны были понимать, что когда-либо, и может не единожды, ему придется столкнуться с такой опасностью лицом к лицу. Поэтому морально и психологически все сотрудники милиции до единого должны быть готовы к этому.

Но это не относилось напрямую к тем ребятам, что сейчас были с ним. Кроме Вадима, конечно же. Они – то не были работниками милиции.

«Стоп! Нужно определиться, что делать дальше. И определиться нужно срочно, прямо сейчас», – решил Сергей.

Хуже всего было то, что они ничего не знали, что в данную конкретную минуту делает Дорожко.

– Так,– взмахом руки Сергей остановил всю свою команду, которая уже намеревалась идти к домику. – Поступим следующим образом: Ты и ты, – он взглянул на водителя и стрелка Сергея,– поскольку Вы в форме, которую знает Дорожко, остаетесь в резерве. Если он прорвется мимо нас, то придется Вам брать его. Лучше, конечно, живым. Но не рисковать. Я понимаю, что это не просто, но придется стрелять в него. Сможешь? – обратился он к тезке.

– Постараюсь, – как-то неуверенно ответил тот.

«Да, может возникнуть проблема»,– мелькнуло в голове Попова.

Но вслух он продолжил:

– Дальше. Виктор Иванович! – Сергей обратился к Павлову, – держишься сзади старшины и прикрываешь его тыл. Если понадобится, поможешь ему.

Тот кивнул головой, давая знать, что согласен и ему понятно, что нужно делать. При этом достал из кобуры, которая висела у него на поясе, пистолет ТТ, снял его с предохранителя, передернул затвор, досылая патрон из магазина в патронник.

– Вадим! – Попов повернулся к старшине. – Надеюсь на твои навыки разведчика. Думать нам долго не придется. Смотри в оба. Мы с Николаем входим в домик. Ты,– он обратился к Николаю,– только кивнешь головой в сторону Дорожко, если я его не узнаю. И сразу уходишь в сторону. Твоя задача только в опознании и уточнении его личности. Да, и машинистов знаешь только ты. Понятно?

– Конечно.

– Как только определимся с подозреваемым, я его задерживаю. Вадим! Помогаешь мне в этом. А ты, Иванович, продолжаешь прикрывать его сзади и смотришь за окнами. Дорожко может попытаться уйти через них. Вроде все. Всем все понятно?

– Понятно, чего там, – тихо загалдели участники группы задержания.

– Тогда вперед!

Сказать, что они бежали к домику, значит, ничего не сказать. Они просто рвались вперед, как при преодолении полосы препятствий. Любой спринтер позавидовал бы их прыти. Впереди Попов и старшина. Остальные старались в меру своих сил и способностей не отставать от них.

Казалось, что они бегут вечность. Хотя фактически через несколько секунд Попов первым оказался непосредственно у домика.

Сердце Сергея стучало, как никогда раньше. Оно даже не стучало. Это не то слово для описания его состояния. Оно молотило изо всех сил. Такое впечатление было, что еще не много и оно выскочит из его груди. Но при этом сознание было четким и ясным.

Действовал он, как на учениях. Притормозил резко около левой двери домика. В стене левее ее располагалось окно. Оно было освещено изнутри, но посмотреть в него было не возможно из-за занавески. Справа по стене за второй дверью располагалось еще одно окно. Но оно было затенено.

«Значит, люди там, где горит свет», – решил Сергей.

Переведя дух, даже не взглянув на подбежавших следом ребят, Сергей рванул дверь на себя. И шагнул внутрь.

Изнутри комнаты сразу пахнуло теплом и каким-то спертым запахом пота. Но Сергей не обращал на это внимание. Он осматривал комнату.

Посередине нее стоял стол, сбитый из деревянных досок. Окружали его такие же деревянные лавки – скамейки. Сколько их было, он не считал. Не до этого было.

В углу справа от входа располагалась металлическая печь – буржуйка. Дверца ее была несколько приоткрыта. Поэтому небольшие язычки пламени выбивались из нее. На трубе, которая вела от печи к стене домика, висела верхняя одежда, состоящая из рабочих курток и халатов.

На скамейках сидело трое мужчин. По их внешнему виду и одежде было видно, что это трудовой люд. До их вторжения мужчины играли в домино. И при этом негромко покрикивали друг на друга. Это было слышно еще за дверью.

Следом за Сергеем в комнату снаружи заглянул Николай.

Мужчины молча повернулись к ним. На их лицах было неприкрытое удивление. Видимо, не часто сюда приходят посторонние.

Бегло осмотрев мужчин, Сергей понял, что Дорожко здесь нет. Слишком отличались все они от того, фотографию которого передал им дежурный по отделу.

Он повернулся к Николаю. Но ничего не успел спросить, как тот тихо, чуть не шепотом, обратился к самому старшему по возрасту мужчине:

– Никандрыч, где он?

Николай не сказал, кого конкретно имеет в виду. Но по всему было понятно, что мужчина понял его. Скорее всего, это с ним он разговаривал по телефону.

Мужчина молча указал рукой, в которой находилось костяшки домино, на стену справа от входа в комнату.

Теперь Сергей реально увидел, что домик состоит не только из одной комнаты, а, по крайней мере, из двух не смежных комнат, как и говорил Николай. Между ними была дощатая перегородка. Она даже не была оклеена обоями. По всему было видно, что она не препятствовала чудесной слышимости