его девушке, которую я пригласил на бал.
— Дайте угадаю, девушка эта — баронесса Дарья? — Абрам изобразил великую проницательность.
Меня так и подмывало помянуть капитана Очевидность, но я сдержался и даже похвалил ювелира за проницательность. Он выставил передо мной несколько образцов, я выбрал понравившийся мне вариант, он назвал цену, я выдвинул свои возражения… Короче пошёл нормальный процесс согласования контракта с поставщиком. Где-то через пол часа, когда мы наконец пришли к взаимоприемлемому соглашению, он снова всплеснул руками:
— Ох, ну что с вами делать, князь, вы снова разорили старого еврея!
А глазки-то блестят, довольные. Видать наварил на мне не меньше ста процентов. Когда мы вышли на улицу от невозмутимости Вадима не осталось и следа:
— Ну вы, князь, даёте! Так с ним ругались. Боюсь он вас больше в свою лавку не пустит.
— Да ладно! — смеюсь я. — С ним не торговаться — значит его оскорбить.
— И вы так в каждом магазине? — удивляется Вадим, а Игнат смотрит на нас непонимающим взором.
На это уже я удивляюсь:
— Нет, конечно! Если большой магазин, с ценниками — это одно, а в такой лавочке — тут можно и торговаться. И даже нужно. А здесь разве это совсем не принято?
Вадим на это пожал плечами:
— Говорят на востоке это просто обязательно, а у нас как-то не принято.
— Купцы ещё любят торговаться, — вставил своё веское слово Игнат.
— Ну так это купцы! — воскликнул Игнат.
— Когда мы что-то покупаем или продаём, мы все купцы, — подвёл я итог и уточнил у Вадима: — всё записал?
Тот замялся, но я его подбодрил:
— Изучайте и пользуйтесь!
Вадим явно обрадовался.
Как я потом выяснил у тёти Лиз, дворянство, прежде всего поместное, живущее со своих имений, тоже не прочь и заломить цену при случае, и обсудить её по всем правилам. Оно и понятно: имения это бизнес, а в бизнесе если не торговаться — сожрут и спасибо не скажут.
* * *
Изменения в расписании наступили на следующий же день: сразу после завтрака — танцы, до обеда, а после обеда я поступал под начало Гриши, учиться фехтованию. Начались наши танцульки с фундаментального разноса: Аристарх Евграфьевич дал задание — облачиться должным образом. Мы пошли облачаться. Через пол часа он связался с нами и звонко отлаял:
— Вы уже почти официальная пара! Вы должны быть всегда готовы выйти к людям при всём параде! А что я вижу? Начинаете облачаться с нуля! Это вопиющая безответственность!
В общем, дал он нам пол часа чтобы причипуриться и явиться в класс танцев. Даша со вздохом посмотрела на меня и я предложил:
— Можешь на скорую руку повторить, как ты одела меня когда первый раз учила танцам?
Моя официальная пара снова взглянула на меня нехорошим взглядом, подвигала носом из стороны в сторону, но согласилась.
Явились в класс мы через час лихорадочных сборов и три напоминания о времени, но при этом, как утверждала Дашенька, идеально приглаженные и подогнанные. Однако у Аристарха Евграфьевича по этому поводу было своё мнение. Оглядев нас критическим взором он слегка прокашлялся и принялся объяснять в чём мы не правы.
Глава 6
Тайна подземелий
— Я слышал, что до Тёмных Веков, — проговорил учитель танцев, задумчиво глядя на нас, — у святого народа был интересный обычай: они связывали две деревянные палки крестом и надевали на них всякое старое рваное платье. Этого идола называли «пугало» и ставили на огород, считалось, что он отгоняет злых духов. Так вот, вас, молодые люди, тоже можно поставить на огород. Злые духи не выдержат такого зрелища!
На это уже возмутилась тётя Лиз:
— Не слишком ли вы суровы, Аристарх Евграфьевич? К тому же, дети облачались с нуля и в весьма ограниченное время.
На заявление тёти последовал довольно жёсткий выговор:
— Элизабет Никодимовна! Я делаю замечание не только им, но вам! Юный князь находится на вашем попечении уже почти месяц, вы планируете, как мне известно, объявить его и Дарью официальной парой, значит именно вам следовало озаботиться о том, чтобы они могли, в случае необходимости, появиться в официальной обстановке в приличном виде. Вы же отдали этот вопрос на откуп Дарье. У девушки действительно есть природный вкус и естественное в её возрасте владение вопросами этикета, но именно естественное, бессистемное, а потому она допускает некоторые досадные ошибки.
— Однако Серж исполнял обязанности глашатая и Его Величество не высказал замечаний, — не сдавалась тётя Лиз.
— Видел я запись этой миссии, — отмахнулся учитель танцев. — Для той обстановки и места оглашения воли Его Величества — выглядело более-менее приемлемо, к тому же многое компенсировалось выдержкой и манерами самого князя. Но если бы вопрос стоял о такой же миссии в более официальной обстановке, поверьте, репутации князя был бы нанесён существенный ущерб. И, честно говоря, мне даже удивительно, что у вас всё прошло столь гладко. Ведь вас, князь, никто не учил манерам?
Тут я не выдержал этого пафоса и чуть-чуть постебался:
— В крайнем случае, те кому совсем не понравятся мои манеры, могут прислать мне вызов.
Сказал я это максимально жёстким голосом, на какой был способен. Как не заржал в процессе — до сих пор не понимаю. Однако общество приняло мою инсинуацию за чистую монету. Даша посмотрела на меня, как на идиота, а Аристарх Евграфьевич даже зааплодировал:
— Воистину княжеский ответ! Вот только это звучит гораздо более весомо, если сказано с соблюдением положенных норм протокола. И, к тому же, надо быть готовым принять вызов! Как у вас с фехтованием?
— При вызове Серж может выбрать бой лёгким армейским оружием и тогда даже средне подготовленному противнику придётся не сладко, — задумчиво прокомментировал Гриша. — А уж московским петушкам, из тех, что придут на бал, просто не светит.
— Это серьёзно, — согласился учитель танцев, который, оказывается, был не только по танцам, но и по протоколу, — но лучше до такого не доводить.
Дальше разговор вошёл в конструктивное русло и Аристарх Евграфьевич подробно и доходчиво разложил: что плохо в наших нарядах в свете нашего участия на молодёжном балу в честь Весеннего Равноденствия (плохо было всё). Я довольно быстро спохватился, велел принести мне блокнот и принялся записывать. Даша, глядя на меня, тоже взялась записывать, чем заработала
