в Сен-Дени в 754 г. Теперь эта система распалась – часть регионов осталась верна Римско-католической церкви, а часть начала исповедовать различные формы протестантизма (общим в них зачастую было лишь то, что все они отвергали авторитет папы). Однако не следует путать причину и следствие. Действовать столь решительно Лютера заставила не теология, а политика, поскольку в 1517 г. разногласия между курфюрстами, папством и германской короной обострились до предела.
Император Максимилиан I (находился у власти в 1493–1519), очередной представитель династии Габсбургов, управлял не только Испанией, Голландией, Люксембургом, значительной частью Франции и Южной Италии, но и львиной долей Нового Света. Многие теперь понимали, как богата и необъятна Америка. Максимилиан намеревался передать все эти владения своему внуку Карлу (1500–1558). Другие европейские правители жаждали разрушить этот план мирового господства: король Франции Франциск I и король Англии Генрих VIII тоже претендовали на германскую корону. Курфюрсты понимали, что на этот раз они могут добиться колоссальных взяток и послаблений со стороны Габсбургов.
Пока они лихорадочно подсчитывали будущую прибыль, Альбрехт II, маркграф Бранденбургский, занял огромную сумму у банкирского дома Фуггеров в Аугсбурге, чтобы купить сан кардинала в Майнце. Таким образом он бы стал одним из семи курфюрстов и обеспечил себе участие в дележе будущего пирога. Случилось так, что папа Лев X, которому предстояло утвердить вступление в должность нового кардинала, тоже хотел взять ссуду у Фуггеров – он тратил огромные деньги на украшение Рима, нанимая лучших мастеров: на него работали Рафаэль, Леонардо да Винчи и Микеланджело. Кроме того, он планировал построить новый собор Святого Петра. Поэтому в 1516 г. Лев X, Альбрехт и Фуггеры заключили сделку: папа должен был одобрить возвышение Альбрехта, после чего стороны намеревались поделить вырученные средства пополам. При этом они разработали новый блестящий план по добыче денег.
Альбрехт нанял Иоганна Тецеля, известного проповедника, чтобы тот продавал в его владениях бумаги, дарующие отпущение грехов, так называемые индульгенции собора Святого Петра. Индульгенции избавляли душу грешника от мук чистилища, позволяя попасть прямиком на небеса. Тецеля сопровождал представитель Фуггеров, который вел учет прибыли. В 1517 г. эта группа продаж с помпой проезжала по землям Альбрехта и в один прекрасный день прибыла в Виттенберг, где проповедовал Лютер.
Лютер был потрясен, наблюдая, как его паства тянется в Бранденбург, где торговали индульгенциями. Будучи не только священником, но и правоведом, он формулировал свои критические пассажи с величайшим тщанием, разумеется, на латыни, – изощренность богослова сочеталась со свойственным ему грубоватым сарказмом («они утверждают, что, как только монеты со звоном падают в мошну, душа выпархивает из чистилища»). Ни один из 95 тезисов не говорит явным образом, что чистилище – это выдумка, продажа индульгенций – мошенничество, а папство погрязло в коррупции. Но любой, кто прислушивался к его речам, понимал смысл сказанного.
Так появился пропагандист и мастер слова, который мог дискутировать на латыни с самыми образованными теологами и одновременно толковать с простым народом о домашней скотине, несварении желудка, вине и женщинах. Благодаря появлению печатного станка последователи Лютера очень быстро распространили его тезисы по всей стране.
Тема, которая красной нитью проходит через все 95 тезисов, – это деньги. В одних тезисах о них говорится прямо, в других используются метафоры богатства, сокровищ, доходов, платежей, долгов, штрафов. Такой стиль отвечал духу времени, поскольку огромное влияние Лютера не имело отношения к богословию. И он сам, и его произведения вскоре стали удобным оружием в извечной борьбе за власть, а следовательно, и за возможность собирать дань с Германии.
Реформация принимает политический характер
В июне 1519 г. курфюрсты не смогли устоять перед щедрой мздой, которую предложил им Карл при поддержке банка Фуггеров, и сделали его Карлом V, королем Германии.
Предварительно они заставили его подписать так называемую избирательную капитуляцию. Тем самым Карл V брал на себя обязательства назначать на государственные должности только германцев и не вводить на территорию империи иностранные войска. Но все было не так просто, ведь речь шла об огромной «империи, на которой никогда не заходит солнце» (эта фраза изначально относилась именно к правлению Карла V, а не к более поздней Британской империи), где наконец-то появился король, достаточно могущественный и богатый, чтобы стать вторым Карлом Великим. Никто не знал, сдержит ли Карл обещания, данные князьям-выборщикам, если станет императором.
Эйнхард. Жизнь Карла Великого. Кельн, 1521 г. На обложке изображен Карл Великий, который передает бразды правления Карлу V
Чтобы укрепить свои позиции при сильном монархе, германским аристократам требовались новые резервы. Им пришлось заручиться поддержкой простого люда, заявив, что они действуют в интересах всего народа (nation). Эта новаторская идея впервые была зафиксирована в письменном виде в 1450 г. и закреплена официально в 1512 г., когда Максимилиан I назвал свое государство Священной Римской империей германской нации (Heiliges Römisches Reich Teutscher Nation).
Эту идею подхватил и Лютер. В 1520 г. он начал эпохальный труд по переводу Библии на немецкий язык. Он сознательно заимствовал ритмы и формы из языка простого народа и создал бессмертный литературный памятник. Рядом с его переводом меркнет даже слава Библии короля Якова, изданной на английском: фраза «the mills of God grind slowly» звучит прекрасно, но «Gottes Mühlen mahlen langsam»[10] даст ей фору. Великолепное чувство языка позволило Лютеру создать национальное предание об исторической жертве.
«Знаменитые государи Фридрих I, Фридрих II и многие другие германские императоры, перед которыми трепетал мир, утратили свое величие и были попраны ногами пап… Поэтому пора пробудиться, дорогие соотечественники, и убояться Бога больше, чем людей, чтобы не разделить участи несчастных душ, столь прискорбно потерянных из-за позорного дьявольского правления римлян».
Мартин Лютер. К христианскому дворянству немецкой нации, 1520 г.
Опираясь на поддержку сторонников, Лютер позиционировал себя как современный Тацит: выступая за простые свободы и добродетели, он критиковал Рим, который деградировал, утопая в роскоши. При этом он с гордостью заявлял, что состоит в родстве с языческим вождем, который нанес сокрушительное поражение Риму в 9 г. «В летописях, – говорил Лютер в одной из так называемых “Застольных бесед”,[11] – мы читаем о вожде херусков, человеке по имени Герман родом из Гарца, который одержал триумфальную победу над римлянами, убив 21 000 человек. А теперь херуск Лютер из Гарца сровняет Рим с землей!»
Привлекательность новых идей – ослабить связь с Римом, не давать деньгам утекать за пределы страны, контролировать собственную Церковь и прибрать к рукам ее земли – была очевидна как германским князьям, так и Генриху
