class="empty-line"/>
Ночью ныли деревья и прутья,
Обозлившись на дикий мороз,
И луна, охладевши до жути,
Тихо плакала звездами слез.
Нет разбуженным краскам отбоя,
Возрождается зимний рассвет,
Оставляя вослед за собою
На снегу перламутровый след.
Просыпается льдистая трасса,
Дальнобойщики вышли на тракт, -
И в сиреневый сумрак пространства
Уползает полуночный мрак.
Поосыпались тусклые звезды,
Ночь угасла, прошел ее срок,
И безветренный ласковый воздух
Всем желает счастливых дорог.
Родная школа
Вот она, моя родная школа!
Вспоминаю, только лишь вошел,
То окно, которое футболом
Я когда-то в детстве расколол.
Те же карты Греции, Китая,
И портреты те же на стене,
Ласточки, у окон пролетая,
Юность вновь напоминают мне.
Позабыть ли парту у окошка?
Позабыть ли давние года?
Снегом заметенную дорожку,
По которой бегали сюда?
Пусть порою мы и уставали,
Только разве тот остался след?
Все печали пройденные стали
Отголоском радостнейших лет.
Хорошо в большую перемену
Постоять немного у дверей,
Нашу подрастающую смену
Чувствовать помощницей своей.
Муж да жена
У женщин есть одна особенность
(Не помню, где ее подслушал я):
Коль муж певец – то будет Собиновым,
А коль поэт – не ниже Пушкина.
А если в технику ударился
И служит где-то инженером,
То расшибись, но стань ударником,
Хоть лоб разбей, но будь ты первым.
Натура, что ль, у них такая,
Такая, что ли, психология.
Конечно, женщин мы не хаем:
Быть Пушкиным, конечно, плохо ли?
Но что поделаешь, на свете
Вторые тоже существуют,
И существуют даже третьи,
И те, кто дома не ночуют,
И кто ночует, кто кочует,
Кто сваливает на собрание…
Ну, а жена всегда почует
Твое законное призвание.
И в самом деле, ведь не каждый
В житейских буднях
будет первым…
Вот, припозднившись, муж однажды,
Переступает через двери,
Отведовав глоток «Особой»,
Пытаясь запах скрыть, сказал:
– Ну, что поделать, я – особенный,
Я никогда не слушал Собинова,
А Пушкина читать – читал.
Жена, прибавив обороты,
Скомандовала грудью всей:
– Ну, черт с тобой, ну, будь
хоть кто ты,
Лишь приходи домой с работы
Да эту самую не пей.
Многодетная семья
Жил в деревне хлебороб,
Ел то щи, то полбу,
Жизнь его, бывало, в лоб,
Он ответно – по лбу.
Хлеб растил, пшеницу жал.
Было сил в излишек,
Худо-бедно настрогал
Дополна детишек.
Он построил новый дом
Родненьким малявкам,
Потому что в доме том –
Семеро по лавкам.
Каждый сыт, одет, обут,
Дело свое знает,
Утром их отец на труд
Всех определяет.
Старшему – трясти постель,
Кто-то носит воду,
А седьмому
все досель -
Через пень колоду.
Греет день-деньской бока,
Играется в бирюльки,
Потому что он пока
Маленький и в люльке.
И отец, суров на вид,
Сдвинув брови-дуги,
Залихватски говорит
Радостной супруге:
– Непорядок так-то жить,
Мать твою в печенки,
Надо нам сообразить
Штуки три девчонки.
Отвечает:
– Милый мой,
За тобою слово,
Я ж на умысел такой,
Хоть сейчас готова.
…Хорошо живет семья,
Справно, при копейке.
Все завидуют, и я,
Трудовой семейке.
Тетя Бибинур
День был пасмурен и хмур,
Все уныло было,
У соседки Бибинур
На душе постыло.
Пьян опять ее мужик,
Без присмотра дети.
Как она живет, так жить –
Хуже нет на свете.
Куры крутятся у ног,
Пропустила дойку,
Хулиганистый сынок
Заработал двойку.
Тяжело житье-бытье,
Хмурая, как туча.
Настроенье у нее –
Явно не из лучших.
День был пасмурен и хмур,
И без проволочек
Я соседке Бибинур
Преподнес цветочек.
Зацвели ее глаза,
И душа запела,
Как приречная лоза,
Вся помолодела.
Вы наплюйте на беду,
Мы ж рядом, слава Богу,
Я вам, тетя, приведу
Всю школу на подмогу.
У нее в руках цветы,
Улыбнулась, рада.
Как немного теплоты
Человеку надо!
Апрель
Унялись суматошные бури,
Лес весенний меняет наряд,
В голубой просветленной лазури
Гуси-лебеди с юга летят.
Вот и снова грачи прилетели,
Возвратились из странствий скворцы.
Ах, как томно и нежно в апреле
В поднебесье звенят бубенцы.
Стаи птиц, косяки, вереницы
Режут крыльями свод голубой.
Почему, нарушая границы,
Птицы рвутся на север весной?
Жизнь у нас тяжелей, чем на юге,
Посложнее любых заграниц,
Здесь – то холод, то ветер упругий.
Что же манит сюда этих птиц?
Здесь их родина, здесь их гнездовья,
Здесь Россия – моя колыбель.
Вот о ней с неизбывной любовью
Песнь поет звонкогласый апрель.
Серебрятся на взгорьях росинки,
Снег сошел, отгремел ледоход.
И, наверное, только в России
Так прекрасен весенний восход!
Перед грозой
В степи задумчивой с рассвета
Ковыль серебряный дремал.
Молчали птицы.
Только где-то
Уныло перепел рыдал.
Голубизна плыла над кручей,
Плескались щуки на реке.
Но вот раскидистые тучи
Спокойно всплыли вдалеке.
Голубизну как ветром сдуло…
А за нахмуренным бугром
Зловеще молния сверкнула
И отдаленно треснул гром.
Косые струи низом, низом
Рванулись на седой тугай.
Прижались воробьи к карнизам,
Хохлатки кинулись в сарай.
И редко-редко дождь закапал,
А мне не различить никак –
То ль это перепел заплакал,
То ль дождик вышел на большак.
Иду дорогами крутыми
Когда тяжелый пепел седины
Переплетался с сединой войны,
Когда земля была в огне атак,
Я сделал по земле свой первый шаг.
С тех пор прошел я много бед и гроз,
Не падая и не роняя слез;
Не сетовал, когда была крута
Моя тропа до горного хребта.
В моем краю все горы на подбор –
Круты дороги на вершины гор,
Иду по ним, крутым, чтоб в свете дня
Яснее видеть мир вокруг меня.
Осенняя лирика
Если скошены нивы и озимь
Сединой серебрится вокруг,
Это осень, мой друг, это осень
Продолжает извечный свой круг.
Если пыл твой нежданно потушит
Позабывшая бури любовь,
Значит, осень в остывшую душу
Стылым ветром нагрянула вновь.
Если взор молодецкий померкнет,
Потускнеет сияние глаз,
Значит, на вековую поверку
Кличет время осеннее нас.
Но не надо печалиться, брат
