class="p1">И радости,
И дом тебе родной!
Так вот в чем соль,
Так вот оно – начало
Эпох, историй и иных времен,
Нас поле незабвенное качает
Со дня рожденья и до похорон.
О, поле вековое!
Мне отсюда
Не перелиться каплей никуда.
Останусь здесь пылинкою,
Покуда
Сам не сгорю,
Как яркая звезда.
Потерянный колос
Тяжелый колос был обронен
На перекрестке двух дорог.
Ты повертел его в ладони,
Но унести с собой не мог.
Нет, мог! Тебе казалось просто
Зерна полно – идет страда…
Мол, из одной крупинки проса
Не сваришь каши никогда.
Но есть другой закон, который
Диктует нам из века в век:
Зерно к зерну – и выйдут горы,
А капля к капле – сотни рек.
И пусть обильна нынче осень,
Пусть много хлеба на Руси,
Ты эти зрелые колосья
С собою к току унеси.
После дождя
Гром утих за дальним перелеском.
Вышло солнце вновь из облаков.
Кажется, начищено до блеска
Вымытое золото хлебов.
Как легко дышать!
И как просторно
Ловит взгляд мельчайшую деталь:
Наклонились травы к тропке торной,
Зеленеет вновь лесная даль…
Мне казалось утром, что головки
Васильков
Шальной жарой сожжет.
А сейчас над ними кружат ловкие
Пчелы, собирающие мед.
Белым снегом разлилась гречиха,
Белая, она слепит глаза.
На ветру кокетливо и тихо
Отдохнуть присела стрекоза.
Жаворонок, дождиком умытый,
На тропу проселочную сел
И, напившись из следа копыта,
Весело над нивою взлетел.
Косовица
Как ровные линии в школьной тетрадке,
Следы оставляют лафетные жатки.
До горизонта, до самого неба –
Ровные линии свежего хлеба.
Ленточкой желтой, легко и торопко,
Тянется, тянется хлебная тропка.
Желтая лента, вторая и третья –
Нижутся, нижутся в хлебные сети.
Так ручеек – воробью по колени –
Вырвется вдруг из камней, как из плена,
В речку вольется, а речка нежданно
Вынесет воды свои к океану.
Капля по капле – даешь океан.
Зернышко к зернышку – поле ржаное.
И рассекает море степное
Грудью стальною
Стальной караван.
Поле бескрайнее, поле ржаное…
То хлебом пахнет, то запахнет весною.
Честное слово, приятней двухрядки
В поле стрекочут лафетные жатки.
В ночном
Раздолье берез и осинок,
Свершающих молча намаз.
И капают капли росинок,
Сверкающие, как алмаз.
Восход, постепенно алея,
Полоску за лесом прогрыз.
Шипит в бурдюке Нургалея
Хмельной – хуже водки – кумыс.
Над пастбищами и над лысым
Бугром,
Окропленным росой,
Густым синеватым кумысом
Пролился туманный настой.
Подвижной овечьей отарой,
Белесой, как высохший крут,
Плывут облака над Сакмарой,
Над светлой Иделью плывут.
Усы протирая халатом,
Спокойно сказал Нургалей:
– А шибко, однако, богаты
Раздолья башкирских полей.
…Тальник покачнулся прибрежный.
Ты прав, поседевший бабай.
О, как не похож он на прежний
Башкирский безоблачный край.
Заводы построили в поле,
Дороги метнули в леса,
И вышками мы распороли
Застенчивые небеса.
И нефть забурлила в низине,
И уголь пошел на-гора.
Настоянные на бензине,
Кочуют раздольно ветра.
Ну, что же,
Нальем ради встречи
И выпьем давай, Нургалей,
Кумыса,
Который покрепче,
За счастье башкирских полей.
* * *
В палисаднике сирень
Медленно качается.
За окошком мутный день
Только начинается.
А уже поет петух
Добрым предсказателем,
И в правлении потух
Свет у председателя.
По-над лесом полоса
Алая проклюнулась;
Одинокая сосна
Ото сна проснулася.
Постепенная заря
В небе загорается,
Ночка темная не зря
Светом дня карается.
Ветры, как всегда, правы,
Сочиняя в рвении
На мелодию травы
Текст стихотворения.
Разговор с ручейком
Там, где кружатся орлы,
Бьет ручей из-под скалы,
Тишина вокруг, тайга,
Нет ни друга, ни врага,
Я, валяясь на боку,
Обратился к ручейку:
– Ты куда бежишь, куда,
Родниковая вода?
И ответил ручеек:
– Путь мой труден и далек,
Я бегу, спешу туда,
Где большие города,
Где трудящийся народ
Припеваючи живет.
А на этом берегу
Жить я больше не могу.
Надо мной орлы парят,
Рядом выводок опят,
В травостое, между лоз
Вьется облако стрекоз,
В глухомани – тишина,
Как приятна мне она.
Так зачем же ты, ручей,
Через тьму ночей и дней,
Через залежи камней
Рвешься к Родине моей?
Там, ручей, не до тебя:
Люди, жизнь вокруг губя,
Чистоту вчерашних вод
Превратили в сущий сброд.
Недозволенная грязь
Лезет в реки, торопясь.
К сожаленью, там у нас –
Чад, помойки, пыль и газ.
Мне ответил ручеек:
– Я спешу в мирской поток,
К обездоленным бегу,
Может, чем-то помогу,
Чтоб на Родине твоей
Было больше светлых дней.
Ах, спасибо, ручеек,
Ты сегодня мне помог:
Уходя из смутных сфер,
Буду брать с тебя пример.
Торить я буду путь прямой,
Творить и строить стану,
Хотя бы каплей, но живой,
Пробьюсь я к океану.
Мой сын
Мы вдохновенно пишем и горим,
Живем спеша.
Но главное не это:
Чтоб вспомнил мир добром,
как говорим,
Ты сына воспитай
с душой поэта.
Весна прошла,
жизнь клонится к зиме,
Не вяжется строка в стихотворение,
Гляжу, мой сын шагает по земле –
Поэт в душе,
и он – мое творение.
На прутике пока,
не на коне,
Он по тропинке деревенской скачет,
И при любой малейшей неудаче
Украдкой ото всех
слезливо плачет,
Скрывая слезы,
жалуется мне.
Не плачь, сынок,
все надо одолеть,
Пойми сейчас,
Что нелегка дорога,
До самого созвездья Козерога
Еще успеешь завтра долететь.
Мой старший брат
Для меня с малолетства, с детства
Старший брат наставником был,
У него находилось средство,
Чтоб умерить мальчишеский пыл.
С ним мы сено в лугах косили,
Заготавливали дрова,
И кололи их, и пилили,
Засучив до плеч рукава.
Работящ, умен… И за это
Всем селом, безо всяких преград
Председателем сельсовета
Избирается брат Марат.
Коли с властью тебя повенчали,
Делай дело свое любя,
Чтобы наши односельчане
За добро уважали тебя.
И осознанно, и упрямо
Рвись вперед, натянув гужи.
Как наш дед, как отец и мама,
Высоко нашу марку держи
Зимний рассвет
