Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
нечто страшное!
Мужчина спросил:
— Она вам родня, что ли?
Миссис Миллер замотала головой:
— Понятия не имею, кто она такая. Зовут Мириам, но кто она — ума не приложу.
— Вы, главное дело, успокойтесь, голубушка, — сказала хозяйка, поглаживая миссис Миллер по плечу. — Тут с нами Гарри, он живо разберется с этой девчонкой. Поднимись туда, котик.
А миссис Миллер подсказала:
— Дверь не заперта… квартира пять-«а».
После ухода Гарри женщина принесла полотенце и помогла миссис Миллер утереть лицо.
— Вы — сама доброта, — растрогалась миссис Миллер. — Простите, что веду себя как последняя дура, но эта маленькая злодейка…
— Ну, будет, будет, голубушка, — стала успокаивать ее женщина. — Не переживайте.
Миссис Миллер опустила голову на согнутую руку, притихла и даже как будто задремала. Хозяйка квартиры включила радиоприемник; тишину нарушили звуки фортепиано и хрипловатый голос; она принялась отбивать ногой ритм, безупречно попадая в такт.
— Нам бы тоже не мешало туда подняться, — сказала она.
— Видеть ее не могу. Не могу находиться рядом.
— Угу, но перво-наперво знаете, что нужно было сделать, — полицию вызвать.
Вскоре послышался стук шагов: это коротышка спускался по лестнице. Размашистым шагом войдя в прихожую, он нахмурился, почесал в затылке и, отчаянно смущаясь, объявил:
— Нету там никого. Смылась, не иначе.
— Гарри, ну ты и балбес, — фыркнула женщина. — Мы отсюда не отлучались, уж наверное, заметили бы… — Она осеклась под пристальным мужским взглядом.
— Я всю квартиру обшарил, — сказал коротышка. — Говорю же, нету там никого. Никого, понятно?
— Скажите, — миссис Миллер поднялась со стула, — скажите, вы видели там большую коробку? А куклу?
— Нет, мэм, ничего такого не видал.
И молодая женщина, будто вынося приговор, сказала:
— Хоть стой, хоть падай…
Бесшумно войдя к себе в квартиру, миссис Миллер замерла посреди гостиной. Да, в определенном смысле изменения не бросались в глаза: розы, пирожные, вишни — все на месте. Но комната была пуста; такой пустоты не добьешься даже вывозом мебели и живности; подобная мертвенность и окаменелость бывает только в похоронном зале. Перед миссис Миллер замаячил диван, будто совсем незнакомый: он был не занят и оттого приобрел новый смысл, пронзительный и пугающий; уж пусть бы на нем свернулась калачиком Мириам. Взгляд миссис Миллер сосредоточился на том месте, куда — ей четко помнилось — она сама поставила коробку, и пуфик вдруг отчаянно завертелся. Она посмотрела в окно: река-то безусловно была настоящей, на улице безусловно падал снег… но можно ли хоть в чем-то считать себя надежной свидетельницей, ведь Мириам наверняка здесь… но где она? Где же, где? Как во сне, миссис Миллер опустилась в кресло. Комната теряла форму; прежде темная, она сделалась еще сумрачней, и с этим бесполезно было бороться, поскольку даже поднять руку, чтобы зажечь свет, оказалось невозможно.
Закрыв глаза, она внезапно почувствовала, как ее выталкивает вверх, словно ныряльщицу из глубокой зеленой бездны. В минуты ужаса или безмерной скорби случается так, что ум застывает, будто ждет озарения, а мысли тем временем окутывает кокон спокойствия, как дремота или непостижимый транс; и во время такого затишья человек вдруг обретает способность к трезвым, здравым рассуждениям: а что, если она и не встречала никогда девочки по имени Мириам? Что, если на улице просто испугалась неизвестно чего? Но в конечном счете это — равно как и все остальное — не играло роли. Ведь Мириам отняла у нее только внутренний стержень, но теперь-то к ней вернулась прежняя сущность, которая обитает в этой квартире, готовит себе поесть, держит канарейку; сущность эта надежна и заслуживает доверия: миссис Г. Т. Миллер.
Умиротворенная, она вслушалась в тишину и различила двойной стук: поблизости выдвинули и тут же задвинули ящичек секретера; звуки эти носились в воздухе даже после совершения тех действий: выдвинули — задвинули. А дальше их резкость мало-помалу сменилась шелковым, деликатно мягким шелестом, который приближался и набирал мощь, да такую, что от нее задрожали стены и вся комната начала рушиться под лавиной этих шорохов. Миссис Миллер замерла, открыла глаза — и встретила тусклый, пристальный взгляд.
— Ну, здравствуй, — сказала Мириам.
Перевод Е. Петровой
Я тоже не промах
(1945)
Догадываюсь, какие слухи распускают некоторые на мой счет; можете встать на их сторону или на мою — решайте сами. Здесь, конечно, мое слово против слова Юнис и Оливии-Энн, да только любой, у кого глаза есть, вмиг увидит, которая сторона умом тронулась. Я лишь хочу, чтобы граждане Соединенных Штатов знали факты — только и всего.
Факты таковы: в воскресенье, двенадцатого августа сего года от Рождества Христова, Юнис пыталась зарубить меня отцовской саблей времен Гражданской войны, а Оливия-Энн как угорелая носилась по дому, размахивая здоровенным тесаком. Я уж помалкиваю о том, что они до этого вытворяли изо дня в день.
Началось все полгода назад, когда я женился на Мардж. Это была моя первая ошибка. Поженились мы в Мобиле[4], на пятый день знакомства. Мардж гостила у моей кузины Джорджии; всем нам уже исполнилось шестнадцать лет. Теперь, задним числом, теряюсь в догадках: как так вышло, что я на нее запал. Ни кожи ни рожи, ни мозгов. Зато натуральная блондинка. Вот вам, пожалуй, и ответ. Короче, прожили мы с ней каких-то три месяца — а Мардж взяла да и залетела; это была моя вторая ошибка. Начались истерики: хочу, мол, домой к маме, хотя на самом деле никакой мамы-то и нет, есть только эти две тетки — Юнис и Оливия-Энн. Из-за Мардж пришлось мне оставить завидное место продавца в мелкооптовом универмаге и перебраться в Адмиралз-Милл — откуда ни глянь, такое захолустье, что иначе как придорожной помойкой не назовешь.
В тот день, когда мы сошли с поезда Южной железной дороги, хлестал жуткий ливень; угадайте, кто-нибудь потрудился нас встретить? А ведь я сорок один цент от себя оторвал, чтоб телеграмму отбить! Пожалуйте: с беременной женой под проливным дождем семь миль пешедралом. Мардж пришлось несладко, потому как у меня спина побаливает, где уж тут баулы волохать. Но потом увидел я этот особняк — и, честно сказать, обалдел. Большой, желтого цвета, вдоль всего фасада настоящие колонны, двор камелиями обсажен, розовыми и белыми.
Юнис и Оливия-Энн увидели, что мы уже тут, и затаились в прихожей. Клянусь, я бы дорого дал, чтоб вы поглядели на эту парочку. Да у вас бы в тот же миг душа отошла! Юнис — огромная
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
