– Олеся, привет, – поднял он руки в примирительном жесте на мой ошарашенный взгляд. – Прости. Кирилл мне дал ключи и попросил подождать его тут. У него незавершённая встреча.
– Ясно, – улыбнулась я. – У тебя что-то случилось?
Он тяжело вздохнул и направился по коридору вправо на кухню, по дороге объясняя:
– Опять Кристина и её вечные истерики. Надо передохнуть. Расслабиться.
– Сочувствую, – сказала ему я вслед, нагло соврав. Я не сочувствовала и, зная его пагубное пристрастие к наркотикам, лишь переживала, что для его “расслабиться” потребуется героин и компания в виде моего мужа.
– Пойдём, Олесь, – крикнул Сергей из кухни. – Составь мне компанию, пока Кирилл не вернулся.
Зашла на кухню и увидела прилично накрытый стол с разными закусками и алкоголем. Намечается весёлый вечер. Знать бы заранее, что весёлым он будет для всех, исключая меня.
– Мне нельзя пить, Серёж, – укоризненно посмотрела я на него.
– Знаю, – кивнул он и указал на бокал с цветной жидкостью. – Это сок. Посиди, послушай мои жалобы. Справишься? – умоляющий взгляд и робкая улыбка.
– Справлюсь, – усмехнулась я, присаживаясь напротив.
Сергей наполовину наполнил квадратный бокал виски и взмахнул им в мою сторону.
– Вот ты, Олесь, молодец, – морщась после выпитого, произнёс он. – Повезло Кириллу с тобой. Не истерик, не выноса мозгов. А какая красавица! Ух!
Он рассмеялся каким-то противным смехом, что навело меня на мысли, что бокал не был первым.
– Давай! – воскликнул он, снова наполняя свой бокал. – Выпьем за тебя! Бери-бери сок!
И даже пододвинул стакан ближе ко мне. Я рассмеялась и стукнула стаканом о его. Сделала пару глотков и уже хотела отставить, но Сергей поддержал его за дно и, оторвав пухлые губы от своего, настоял:
– До дна, Олесь! До дна! За такую красотку!
Пожала плечами и под радостно-пьяное гоготание Никитина опустошила стакан.
– Вот! – пьяно блеснули тёмные глаза. – Кирилл всё время рассказывает, какая ты у него замечательная. Начинаю в этом убеждаться. А давай теперь за Кирилла? – он по очереди наполнил наши стаканы разной жидкостью. – Лучше него друга представить невозможно. Всегда поддержит, приободрит. Выручит, если того требуют обстоятельства. Повезло нам с ним, да?
– Конечно, – легко согласилась я, особо не вникая в его слова.
– Решено – за Кирилла! – он поднял бокал и оттопырил указательный палец, указывая на меня и прищурив глаза. – Тоже до дна. Не филонь.
– Я так лопну, – покачала я головой, улыбаясь.
– Последний. А дальше, как пойдёт, – рассмеялся он, а в глазах промелькнуло беспокойство с чем-то ещё.
Списала это на трудности в отношениях с Кристиной. И когда он стал относиться к ней настолько серьёзно, что требуется разрядка подобным способом?
Мы снова чокнулись стаканами, и я выпила сок до дна под пристальный и нездорово блестящий взгляд Никитина. Он как-то плотоядно улыбнулся и налил ещё. А моя расслабленность, появившаяся ещё после первого стакана, вдруг раздвинула свои горизонты, принося с собой почти тупое безразличие ко всему.
Устало откинулась на спинку мягкого стула, пытаясь сообразить, откуда взялись эти ощущения. Почему рассудок вдруг помутнел и ужасно захотелось спать? Неужели так себя проявляет беременность? Не помню подобного из прочтённой литературы. С другой стороны, организмы у всех разные и, наверное, мой решил отреагировать именно так. Прикрыла глаза и на краю сознания услышала голос Никитина:
– Готово… Нет… Не переживай – не спит. Но уже близка… – Больной и дикий смех: – Мы не дадим ей уснуть, если что!.. О да! Запомнит всё! В деталях… Я верно рассчитал дозу! Кончай нудить, и езжайте сюда!
О чём он? Попыталась открыть глаза и увидела расплывчатое лицо Сергея совсем рядом. Обжигая кожу лица перегаром, он хищно улыбнулся:
– Готова, красотка? Ох, что тебя ждёт и что ждёт нас! – и, наклонившись, впился в мои губы, пытаясь своим противным языком достать мне до глотки.
Я скривилась и попыталась его оттолкнуть, но руки не слушались. Всё тело словно ватное, не послушное. Не моё.
Сонливость как рукой сняло, а мозг острой стрелой пронзила паника. Он что-то подмешал в сок! Для чего?! Кому он звонил? Кого просил приехать? Кирилл. Он в курсе, что задумал его друг? Как вообще ему хватило наглости покуситься на жену лучшего друга?
Тем временем Никитин больно сгрёб меня в охапку и, перекинув через плечо как тряпичную куклу, – хотя почему как? Я и правда была тряпичной куклой – понёс куда-то.
Сил открыть веки не нашлось, в голове шум вперемешку со страхом и спасательной мыслью: скорей бы вернулся Кирилл.
Неужели Никитин настолько пьян и безрассуден, что не предполагает, какие его ждут последствия? Даже если Кирилл не успеет, неужели он думает, что я буду молчать?
Что-то не сходится.
Свербящая мысль, что тут не всё так просто.
Никитин скинул меня с плеча, и я по ощущениям поняла, что сижу на диване. Значит гостиная.
Почувствовала, как рядом промялась подушка под весом Никотина. А следом его спёртое дыхание возле уха и жадную ладонь на моей груди. Стало невыносимо противно и гадко, словно меня валяют в грязи. Урод! Скотина! Сукин сын!
Кирилл! Ну где же ты?
Липкие губы пришлись по скуле и снова завладели моим ртом, язык проник внутрь, оставляя привкус алкоголя.
– Послушная девочка, – возле губ прошептал он. – Такая сладкая, такая хорошая. Как же я давно тебя хотел…
Попыталась поднять руку, чтобы залепить ему пощёчину, но та лишь слабо оторвалась от диванной подушки и упала обратно. Чёрт, чёрт, чёрт!
Конченый ублюдок! Похотливая мразь! Ненавижу!
Никитин встал, а я из последних сил открыла глаза и со всем призрением, на какое была способна, смотрела, как он, усмехаясь, снимает с меня капронки. Распрямился и, взирая на меня с высоты своего роста глазами с больным блеском, приложил ткань к лицу, делая глубокий вдох. Я с омерзением поняла, что вместе с колготками он снял и плавки.
Ублюдок! Нет! Как же мой ребёнок?! Боже, нет! Пожалуйста, не надо!
Я начала хныкать, по щекам скатились слёзы, а Никотина это словно ещё больше распалило. Резко наклонившись, он задрал подол моего платья до самого живота и уткнулся лицом в лобок, делая очередной глубокий вдох. Я слабо дёрнулась, а Никитин на это заржал. Словно умалишённый, с фанатичным блеском в глазах.
– Тяжело брыкаться, лошадка? – и снова больной смех.
Наклонился и лизнул там, затем перебрался выше, снова впихивая в мой рот свой язык.
– Чувствуешь, какая ты вкусная? – расползлись пухлые губы в самодовольной улыбке.
