не только во внешности…
– А в чем же?
– Он был отрешенным от мира, как и я.
– Почему ты так решила?
– Почувствовала. Мне кажется, я нашла бы его среди толпы даже темной ночью, даже вслепую!
– Но, как ты это поняла? Допустим, рядом прошел бы другой парень с похожей внешностью, он бы тоже тебя привлёк?
– Нет, внешности недостаточно, говорю же! Я помню, гуляла в одиночестве, ещё до того, как встретила того самого, и мимо меня прошел юноша. По описанию он тоже подходил, но мне не хотелось его выслеживать! Он был другой!
– Какой же?
– Счастливый! – не думая, громко сказала Юля, и голос ее дрогнул. Слёзы, буквально, из глаз брызнули.
– Ушастик, – сочувственно произнес Лёша и слегка погладил ее по спине. – А как ты это поняла? Что он счастливый и, значит, не подходит тебе?
– Его взгляд… – сквозь слёзы говорила Юля. – Он тоже шел один, но был, словно не один, понимаешь?! Его глаза горели! Он был в этом мире! Был его частью!
– А твоя жертва? Кем был он?
– Отстраненным, чужим, посторонним для мира, но родным для меня. Я такая же, поэтому он и привлёк меня.
– Ты в нем себя увидела? Как отражение?
– Выходит, что так.
Юля уже успокоилась, слезы высохли, и она немного помолчала, обдумывая свои слова. А ведь, действительно, будь ее жертва хоть в компании одноклассников, он все равно был бы отдельно! Как и она!
– Разве счастливый человек станет идти столько километров в одиночку? – тихо произнесла Юля.
Наверное, это был риторический вопрос.
– Я брела за ним из центра до самого вокзала! Это километров пять! А он шел пешком! – вспоминала она.
– А что ты имеешь в виду, когда говоришь, что тот, который тебе не подходил, был частью этого мира, а твоя жертва нет? – немного погодя спросил Лёша. – Ты говоришь, что тоже отстранена от мира. Что это значит?
– Я не люблю людей. Я их боюсь. Мне иногда кажется, что я инопланетянин в толпе землян или наоборот! В нем я почувствовала то же! Как вы думаете, отчего это? Почему я такая дикарка?
Лёша долго молчал и все курил сигарету, а потом, словно сам себе произнёс:
– Когда те, кто должны оберегать, являются источником опасности и боли, жить становится страшно. Точнее, ты вокруг видишь только разруху. Мир для тебя опасен. Люди опасны. Приходиться надевать маску девочки-сталкера, мол, не он тебя, а ты его… Ей богу, философом себя чувствую!
– Кстати, я и надевала ушастую парку, чтобы отдалиться от людей. Мне хотелось, чтобы они чурались меня, и думали, мол, странная девица в костюме анимешного персонажа разгуливает. Хотя, что странного в этой одежде – она же придумана человеком и сшита человеком.
– Вот-вот, уже и сама начинаешь понимать. – Улыбнулся Лёша. – А что же со мной? В моей компании, кем ты себя ощущаешь?
Юля немного поразмышляла и уверенно ответила:
– С вами я участник этого мира, я словно в другой реальности, где весело и не одиноко. Без вас я наблюдатель, я отдельно от мира, словно оторванный от дерева лепесточек: лечу возле, хочу прибиться, но на нём нет места для меня. Мне привычно одиноко, тоскливо, но созидательно.
– Созидательно? Это ты так свое ремесло по выслеживанию жертв называешь?! – расхохотался Лёша.
– Ага!
– Ну, а сейчас, со мной, ты не хочешь выслеживать несчастного?
– Не-а! – недолго думая, сказала Юля. – Когда я об этом говорю, пропадает потребность это сделать!
– Просто люди недооценивают общение! – глубокомысленно изрек Леша.
– Выходит, у самых известных маньяков не было Лёши с большими ушами, которые готовы слушать?!
– Ушастик, ты не маньячело. Ты потому и встретила меня, чтобы осознать это. Настоящий маньяк меня бы не встретил: ему осознавать нечего! Он априори псих!
– Точно, как моя бабуля! Ей хоть сто Лёш с большими ушами повстречалось бы, она, скорее, из них дураков сделала!
– Так-то это так, но, скажи-ка мне, а что бы ты с пареньком сделала, если бы нашла? Говорила, что убила бы, но так ли это?
– Не знаю! – пожала плечами Юля. – Ничего в голову не идёт! Мысль обрывается. Может, мне просто нравился сам процесс сталкинга?!
– Ты ведь шла за ним так далеко, что забрела в это захолустье! – заметил Лёша.
– … И пришла в себя, когда он исчез.
– Пришла в себя?
– Да, увидела реальность. Аня внутри меня уснула.
– А эта Аня с тобой всю жизнь?
– Не совсем. Она появилась, когда мне было пять или шесть…
– Наверное, что-то случилось в то время?
– Меня стали готовить к школе… – тихо произнесла Юля и опустила голову.
– Что с тобой, ушастик? Ты прям погрустнела, когда вспомнила об этом! – заметил Лёша.
– Я ведь левша. – Как будто виновато призналась Юля.
– Ну, и что? Это редкость, но абсолютная норма!
– Она так не считала…
– Тебя переучивали?!
– Да. Она сказала, что учителя требовали…
– Чушь! Этого нельзя было делать!
– Она привязывала левую руку полотенцем…
– Ох, бедненькая! – прошептал Лёша. – Сочувствую тебе, Юлианна.
– Тогда она и появилась.
– Аня?
Юля кивнула.
– А что для тебя это значило? Это жестокое переучивание?
– Бабушка убила меня настоящую. Стёрла. Меня не стало. Правда, я и до этого особо не заявляла о себе, но все же жестокое переучивание усугубило.
– А кто же появился вместо тебя?
– Безвольная девочка без малейшего понятия о том, кто она и что из себя представляет. Бабуля все решала за меня. Вплоть до того, какую одежду носить. А если я (очень редко и осторожно) перечила, она закатывала истерики, демонстративно обижалась и винила меня во всех ее несчастьях…
– А как появилась Аня?
– Она всё-таки не умерла. Я воскрешала ее сутки через трое. Сначала она была тихой-тихой, неуверенной, робкой и застенчивой. Но с каждым годом она росла. И чем больше бабушка издевалась надо мной, тем сильнее становилась Аня.
– Сильнее?
– Да. Я бы сказала злее, бесшабашнее и увереннее…
– Выходит, ты не выражала протест, ведь за него последовало бы ещё большее бешенство со стороны бабули, но вся подавленная злость взращивалась в Ане?!
– Да.
– И ее стало настолько много, что она решила мальчишек выслеживать? И убивать их?! Хотя, мы ещё с тобой не решили, что бы ты с ними делала!
– Да, не решили, – улыбнулась Юля. – Аня была моей полной противоположностью – демон, агрессор, а Юля – жертва.
– А как она появлялась? – с любопытством спросил Лёша. – Бабушка уходила на смену, и ты пользовалась моментом, снимала маску?
– Нет. Не совсем. Чтобы пробудить ее в себе, нужно было встать возле зеркала.
– Зачем?! Погоди-ка…
– Аня
