Она слегка нахмурилась. — Возможно, вам вообще здесь не следовало бы находиться.
— Я совершенно здоров, ваше величество.
— Ничего подобного, — возразила она. — Ваши раны еще беспокоят вас.
— Он МекВрен, — вмешался сэр Файл де Лири. — Как его отец и все прочие предки. Упрямые, точно корабельный таран.
— Я знаю, что не могу сражаться, — сказал Нейл. — Понимаю, что у меня сразу же разойдутся все швы. Но глаза у меня остались прежние. Я состояние вовремя увидеть кинжал.
— Если ты просто увидишь кинжал, твои швы тоже разойдутся, — проворчал Файл.
Нейл пожал плечами, но даже это простое движение приносило ему боль.
— Вы здесь не для того, чтобы встать между мной и кинжалом, сэр Нейл сказала Мюриель.
«В таком случае, что я тут делаю»? — безмолвно спросил он. Но он чувствовал, как отяжелели его руки и ноги, и все понимал. Как и врачи, которые его лечили, королева мать считала, что он больше никогда не сможет владеть мечом. Судя по всему, она пыталась научить ему другому ремеслу. И теперь, когда королевство готовилось к войне, сэр Нейл обнаружил, что рассматривает лица врагов и пытается их сосчитать.
Он насчитал полный ханзейский вайрду, около сотни человек, стоящих на поле между ними и белыми стенами Копенвиса, но это наверняка была всего лишь часть их армии. Враг занял Копенвис и, хотя Нейл их не видел, он знал, что солидная часть ханзейского флота бросила якоря не только в гавани, но и по всему побережью. Возможно шесть тысяч. Десять? Двадцать? Отсюда невозможно определить.
Их отряд насчитывал всего двадцать человек, а не двадцать тысяч. Для спокойствия они оставили у себя за спиной около двух тысяч воинов, но они находились на расстоянии больше лиги от них. Королева не хотела провоцировать ханзейцев на нападение. По крайней мере пока.
Поэтому северяне мрачно взирали на их флаг парламентеров, а они сами просто ждали. Нейл слушал, как они что-то бормочут на своем странном языке, и вспоминал темные ночи своего детства, когда они осторожно подбирались к позициям ханзейцев, прислушиваясь к их тихим разговорам.
— У Копенвиса крепкие стены, — заметил сэр Файл.
Нейл кивнул и посмотрел на своего старого господина. Совсем недавно в его длинных волосах еще оставались черные пряди, но теперь они совсем побелели. Как принято на островах, он собирал волосы на затылке, завязывая простым кожаным ремешком. Щеку сэра Файла украшал шрам от удара пикой, а одна бровь была постоянно приподнята после того, как вейхандский меч чуть не раскроил ему голову. Нейл видел его с болтающимся багровым куском кожи на лице и заплывшими глазами, когда ему было шесть и решил, что на землю сошел сам Ньюден Лем Эриэйнт, святой, покровитель всех воинов. За прошедшие годы на службе у сэра Файла Нейл в глубине души именно так о нем и думал: считал его бессмертным и величайшим из людей.
Но Файл постарел и, казалось, немного высох. И это смущало и беспокоило Нейла.
— Именно, — подтвердил он, оглядывая могучие бастионы из белого камня.
— Я жила там некоторое время, — сказала Элис Берри.
— Правда? — спросила Мюриель.
— Когда мне было восемь. Меня отправили к дяде на несколько месяцев. Помню красивый парк в центре города, с фонтаном и статуей святого Нетуна.
Нейл краем глаза разглядывал Элис, ее тон был легким, но на лбу залегла крошечная морщинка, и он понял, что молодая женщина пытается вспомнить еще что-нибудь: как расположены улицы, где находятся ворота — все, что поможет ей защитить Мюриель. Потому что, несмотря на юность, красоту и очарование, маленькая смуглянка во всем походила на свою предшественницу. Она была опасна, и чем больше знала, тем опаснее становилась.
Нейл ей не слишком доверял. Прошлое говорило не в ее пользу.
Неожиданно он обнаружил, что Элис смотрит ему в глаза, и почувствовал, что краснеет.
«Я тебя поймала», — одними губами сказала она и весело улыбнулась.
— В любом случае, у города крепкие стены, — сказал он и смущенно улыбнулся ей в ответ.
— Этот несчастный город так часто переходил из рук в руки что меня поражает упорная забота горожан о стенах, — заметила Мюриель и приподнялась в стременах. — А, вот и он, — добавила она.
Нейл увидел, что из рядов ханзейцев на боевом скакуне выехал дородный мужчина в сверкающих черно-алых доспехах. Нагрудная пластина тех же цветов, украшенная падающим орлом, казалась скорее геральдической, чем предназначенной для защиты. Плащ из меха белого медведя был накинут на плечи, а сапоги из тюленьей кожи блестели в лучах солнца.
Нейл его знал. Впервые он увидел это розовое мясистое лицо, когда был представлен ко двору в Эслене. К ним направлялся аркгрефт Валамхар эф Эрадал, бывший посол Ханзы при дворе Кротении.
— Яйца святого Рустера, — пробормотал Файл.
— Тише, — прошипела Мюриель и уже громче сказала: — Аркгрефт.
Ханзейский лорд кивнул и с помощью четверых из восьми юношей в ливреях его дома, последовавших за ним, слез с коня и опустился на одно колено.
— Ваше величество, не могу передать, как я рад, что Анзус сохранил вам жизнь, — проговорил он. — Я беспокоился и молился за вас во время вашего плена.
— Прошу меня простить за доставленное беспокойство, — сказала ему Мюриель. — Я так не люблю становиться причиной чужих волнений.
Эрадал неуверенно улыбнулся.
— Ну, теперь я за вас спокоен, — ответил он.
— Да. И, к тому же, вы расположились в одном из наших городов, — проговорила она, кивнув в сторону Копенвиса.
— О, да, это, — протянул Эрадал. — Думаю, вы прибыли, чтобы обсудить его судьбу.
— Вы, как всегда, восхищаете меня своей сообразительностью, милорд, — ответила Мюриель.
— Ну, полагаю, это благодаря тем, с кем я общаюсь, — заявил он.
— Наверное, — не стала спорить с ним Мюриель. — В любом случае, да, я получила полномочия от королевы Энни принять условия вашего ухода из нашего северного порта.
— Понимаете, ваше величество, это очень непростой вопрос, сказал Эрадал. — Видите ли, мы получили разрешение короля взять Копенвис под нашу защиту.
— Говоря о короле, вы имеете в виду брата моего мужа Роберта? — спросила Мюриель. — Роберт узурпировал трон и не являлся законным сувереном, так что этот вопрос легко прояснить. Его слово никогда не имело силы,
