Второй шаг навстречу друг другу мы сделали месяцев шесть назад. Тогда я осмелилась остановиться и посмотреть на него. Ах, эти его малахитовые глаза! Они снова и снова заставляют меня млеть. Как бы мне хотелось узнать, что означает этот его долгий взгляд? Он действительно снова рад меня видеть или всего лишь по-соседски дружелюбен? Жалко, что со мной рядом нет Аньки. Она бы мигом детально разобрала его отношение ко мне.
Сегодня мы снова с ним встретились. Он улыбался, как торжествующий Амур. Как-то пару месяцев назад мы ходили с бабушкой в галерею Уфицци, где при виде портрета Караваджо, она заявила: “Это единственный мужчина, который в те века умел улыбаться. А все редкие вещи становятся жемчужинами”. Ни один мужчина в мире не обладал такой исключительной улыбкой!
Кажется, зеленые ящерицы вовсе не собирались пронзать меня стрелами, и я даже подозревала, что Лео рад, что дистанция между нами сократилась на два шага. По спортивному костюму и сумке я поняла, что он возвращался с тренировки.
— Ciao, Ассоль! Come sta andando? Привет, Ассоль. Как дела? — какой он хорошенький! Как бы я хотела смотреть на него вечно!
— Bene! E tu? Хорошо. Как ты? — я уже открыла рот, чтобы продолжить, но смущение блокировало языковой навык, освоенный за этот год. Чертики! Ну как такое возможно!
“Что-то там про соседей было?”:
— Siamo vicini (мы соседи)…, — замялась я, ибо дальше не помнила ни слова! Зато на ум приходили бабушкины слова, сказанные этим утром: «Теряет тот, кто признается первым». А ведь так хотелось ему сказать, как я безумно рада каждый раз его видеть!
Лео пришел мне на помощь и доброжелательно закончил фразу:
— … но так редко видимся, — мы засмеялись.
Мне так хотелось сказать, как я безумно рада каждый раз его видеть! Он будто прочитал мои мысли:
— Я тоже рад видеть тебя, — его глаза искрились теплым светом. — Прости за тот случай в кондитерской. Кажется, мы тебя порядком напугали.
— Figurati! Забудь! Это дало мне стимул учить итальянский, — ого! Кажется, я начинаю оттаивать! Выходит, мне просто не нужно бояться, когда я говорю!
— Я хочу познакомить тебя с местным изобразительным искусством. Ты любишь картины?
— Рисовать не умею, а вот смотреть на то, как это делают другие, мне нравится.
— Как мой дед! — засмеялся он открытой улыбкой.
Потом добавил:
— Просто в преторианском дворце выставка художников Возрождения. Женские образы. Можем сходить, — он так смотрел на меня, будто уже прекрасно прочитал, как я изо всех сил стараюсь спрятать то, что он мне безумно нравится. И то, что от его слов мне хочется прыгать солнечным зайцем и орать на всю улицу «Да!»
Я собралась с чувствами, чтобы изобразить равнодушие:
— Не знаю. У меня совсем мало времени, — я была в восторге не столько от неожиданно льющейся с моих губ речи, сколько от его приглашения. Счастье разливалось в животе приятной щекоткой: “Чертики! Ты только позови! И зачем я тут выделываюсь?”
— Может, завтра во второй половине дня?
— Встретимся у дворца или зайдешь в кондитерскую?
— Завтра репетитор по химии, — он сделал паузу. — Я сам зайду. Около пяти?
И снова задержал на мне взгляд. Я улыбнулась, вкладывая в это весь женский шарм, что мне удалось накопить до сих пор, и легкой походкой направилась к дому.
***
Ночью мне снова снился он. Чучело в грязной, поношенной одежде, пахнущей смесью мокрого козла и перегара. Я слышу шарканье его ботинок по знойному асфальту. Вижу, как из дырявых носков торчат грязные пальцы, а под ногами образуется коричнево-зеленая жижа. Его истеричный, глухой смех, обнажает отвратительный беззубый рот, в котором пузырится белая слюна:
— Ну не могу! Умора! Какая же ты умора!
Он делает еще шаг навстречу мне. Потом еще… и еще…
И я проснулась. Села на кровати и оглянулась. Уф! Сон, слава богу, что это всего лишь сон. Надо срочно в ванную! Открыть кран и нашептать увиденное на убегающую воду. Может, тогда он уйдет от меня навсегда?
Я нырнула в душ. Закончив с туалетом, я задержалась перед шкафом, размышляя, чтобы мне сегодня надеть. Сандра уже гремела на кухне. Запах кофе вместе с дымом бабушкиной «Тосканы» облетал дом.
Достала из шкафа свое любимое бирюзовое платье, в тон к его глазам! Провела по шелку рукой. Все говорят, что это мой цвет. Примерила к себе и посмотрелась в зеркало: да! ему точно понравится.
Подвела глаза, накрасила губы красным блеском. Впервые в жизни! Снова посмотрелась в зеркало, укладывая проборы то слева, то справа. Собрала волосы в пучок, завернула на макушке. Неа! Просто расчесала волосы и слизала блеск языком, достала маленький пузырек с надписью “Слезы ангела” только вчера приобретенный на собственные деньги парфюм. Он напоминал мне запах жасмина после весенней грозы. Вот только сегодня с утра мне кажется, что слезы ангела это не к добру. Бабушка стукнула дверью. Она часто уходила раньше меня.
Я выпила кофе, нетерпеливо откусывая круассан и набивая им рот. Чертики! Опаздываю! А бабушка этого очень не любит.
***
Колокола Святого Франциска били восьмой удар, когда я вошла в кондитерскую. Сандра уже стояла за прилавком, Беата гремела на кухне чем-то металлическим.
— Куда это ты так вырядилась? — бабушка оглядела меня с головы до ног. Смутившись, я направилась в раздевалку:
— Ты же сама говорила, что нужно быть всегда в порядке.
— Хм. И кто же он? Уж не Энцо ли?
— Вот уж! — вспылила я. — Разве моим парнем может быть Энцо? Леонардо в музей позвал.
— Леонардо? — она делает вид, что не знает, кого я имею в виду. Наверное, шутит.
— Ну, сосед наш, Ди Анджелис.
Беата выплыла из кухни с подносами в руках:
— Бедный парень. Пока его родители поймут, что делать с их непутевым браком, так и будет: то Африка, то Швейцария, то дед с бабкой, — она поставила поднос в холодильник и ухмыльнулась: — Не то, что Энцо, всегда с Алексом, как нитка с иголкой.
— Беата болеет за Энцо! — ехидно воскликнула я.
— Ничего подобного! — огрызнулась Беата.
Но бабушка нервно захлопнула крышку холодильника и резко ответила:
— Почему вы, южане, так любите навешивать ярлыки? Ты ведь сама с тех мест! Знаешь, каково молодым парням, как он, с юга.
Бабушкина помощница вздохнула и уже спокойно произнесла:
— Я знаю Риту. Она хорошая женщина. Я знаю Алекса. А вот, кто такой Дуччо, дед Энцо…
Но, прочитав негодование на бабушкином лице, замолчала.
Когда Сандра исчезла на кухне, Беата торопливо прошептала:
— Пусть бабушка сама об этом расскажет. Это, в конце концов, ее тайна. Смотрите только, синьорина, сердце свое берегите. Вижу, как девки вокруг него вьются. Лучше бы Марко шанс дали. Он не меньше Энцо за вами ухлестывает. Я бы за него вышла…
