по белому свету.
И всюду и всюду темно.
Но молюся я Белому Свету,
Что светит мне всюду равно.
Пусть люди не знают, чем живы,
Но в сердце их есть Тишина,
Таит она пламень не лживый,
Таит в себе Бога она!
—————
В лесу нынче пусто и сыро.
Деревья звенят обнаженные,
Гудят безнадежно и сиро
Напевы хвои похоронные.
И травы под мертвой листвой
Пожелтели, поблекли усталые.
К земле припадают сырой
И мысли мои — истомленные, вялые...
—————
Я бы в лес убежал,
Где березки звенят обнаженные,
Где под мокрой листвой
Травы никнут к земле утомленные
И в кустарниках ветер шумит о былом,
Так уныло жужжит о былом
В бересклете
О прошлом, угаснувшем лете.
Я бы в лес убежал,
Я сказал бы березкам рыдающим:
Вы не плачьте, не плачьте, березки,
Вот летом блистающим
Снова солнце оденет вас светлой листвой.
Будут люди играть, веселиться и петь.
Вы раскинете светло-зеленую сеть,
Но меня уж не будет меж вами...
Ах не плачьте, не плачьте березки над нами!..
—————
Улетим за пределы далекие,
На синеющий дымный простор,
Там, где травы, качаясь, высокие,
Где цветов под ногами ковер
Утолят твой тоскующий взор.
Станем тихими, робкими, нежными,
Позабудем кровавые сны,
Над цветами, полями безбрежными,
В царстве солнца, лучей, тишины
Обовьемся дыханьем весны.
Будем грезить о душах безмолвных,
Что таят безмятежно огни,
Те огни, что житейские дни
В своих мутных, хлопочущих волнах
Загасить до сих пор не могли.
Будем грезить о сильных и крепких,
Что восстали над ними стеной,
Что от космищ лукавых и цепких
Над безбрежной и дикой волной
Охранились своей глубиной.
Будем грезить о звездах высоких,
Что светили и нам, в наших днях,
Что степным караванам в путях,
Морякам в океанах широких
Светят вечно в ночи в небесах.
И помолимся вместе о лете,
О горячих лучах, о любви,
Мы с тобой среди трав у земли, —
Обо всех, кто томится на свете
И кто ищет ко свету пути.
Ты пройдешь по траве молчаливая,
Только взором лаская цветы,
Но и взором им скажешь мечты,
А волна по траве прихотливая
Побежит над лугами, где ты.
—————
Я как пьяный утром вышел,
Было небо все в огне,
Я молитвы неба слышал
И звенело все во мне.
Вам живые, травы, люди,
Солнце, воздух и цветы,
Вам я весть несу о чуде,
Весть о чуде: вы — святы.
Видел плен я темный, скрытый,
Видел камней мертвый сон, —
Все цветы в камнях забиты,
Страшен долгий сон!
Но сквозь все земные муки
Я пронес любви любовь,
Вам все тело, мысль и руки,
Люди, — вам святую кровь.
И простер я к небу руки,
Были руки все в огне.
Солнце, пламенное солнце,
Ты во мне!
СТРОКИ ИЗ СЕРИИ “СВОБОДА”[148]
Отчего прохожу равнодушно мимо стольких встречных людей?
Отчего смотрю равнодушно без злобы и без любви на них?
Быть может, гибнут они или просят опоры иль пищи?
Но иду.
Красивы карнизы домов и заря,
И краски различные неба, и окна.
Или сердце боится себя?
Боится огня состраданья?
Когда увидит страданье здесь каждого,
Тогда исчезнут все личины.
—————
Мое равнодушие убийственно. Меня ничто не трогает. У моих ног могут валяться люди, могут убиваться, плакать и рыдать, но я не шевельнусь. Я могу знать, что вот в этот самый миг кто-нибудь кого-нибудь убивает и, может быть, мне близкий человек близкого. Но я не дорожу. Что мне из этого? Зачем? Для чего? И что могу я дать им? Сегодня нищенка на улице чего-то просила у меня; я дал ей много денег, — но так только, чтобы откупиться. Не подумайте, пожалуйста, что я добрый. Я совершенно бесчувственный.
—————
Я не хочу выдумывать чувств.
Если чувства нет, пусть не будет.
Какое мне дело до страданья народа?
Почему мне жалеть тех, а не этих?
Играет палач и казнимый.
Когда игра доводит до края,
Ничего не остается, как играть до конца.
Кидать крылатые фразы
И как актер возбуждать в себе вдохновенье,
Чтобы им украсить свой последний миг.
Но я равнодушен.
Пусть играет палач и казнимый, —
Я ищу самого сокровенного в глубине моей.
—————
Все игра.
Разговоры, сплетенья, сомненья, ответы.
Себя вплетаем в игру,
Чтобы насытить свою пустоту.
Но игра имеет свои законы
И подчиняет нас себе.
Тогда томимся своей несвободой.
А когда мы теряем в игре что-нибудь нам самое дороге
Мы в ужасе закрываем глаза
И спешим. Спешим,
Чтобы снова играть и играть,
Теперь играть своим страданьем.
—————
Все игра.
Кто начал мыслить и живет по мыслям,
Тот уже не свободен,
Им владеет ход его мыслей, —
Логика.
Но разве логика это он?
Другой изобрел себе дело
И дело владеет им.
Но разве дело это он?
Он как пылинка в потоке вещей,
И несет его дело
Борьбой, самолюбием и другими заботами.
Но все это разве он?
Я ищу себя самого настоящего.
—————
И все ложь в этом верхнем обществе.
Когда за обедом они говорят и смеются, —
Все ложь.
И лжет министр, когда говорит,
И лжет депутат.
И девушка выдумывает себе любовь,
А юноша роман,
Чтобы хоть чем-нибудь заполнить
