то, что нужно: “Агрохимия. Большой справочник почв, удобрений и подкормок”.
Я аккуратно вытянула книгу с полки, раскрыла, и библиотеку наполнил мелодичный перезвон. Я сделала шаг в сторону, и что-то потянулось за книгой, дрогнуло и звонко лопнуло.
“Беда! — закричало все во мне. — Беда!”
* * *
Аррен
Я никогда не слышал, чтобы мои книги на кого-то реагировали вот так, поднимая шум на весь дом. И это было плохо. Очень плохо.
Любая магическая книга это прежде всего детектор магии. В девушке, которую я вытащил из реки, не было ни капли волшебства, но мои книги не стали бы вот так голосить, если бы к ним прикоснулась обычная девушка.
Влетев в библиотеку, я увидел, что Джейн стоит со справочником по агрохимии в руках. Я выхватил у нее книгу и спросил:
— Что вы сделали?
Возможно, мой голос прозвучал излишне резко: Джейн вздрогнула всем телом, словно от удара, и я увидел, что ее знобит — плечи задрожали под блузкой.
— Не знаю… — только и смогла выдохнуть она от растерянности и страха. Видно, решила, что сейчас я подниму скандал из-за того, что она посмела прийти в мою библиотеку и что-то тут трогать.
Мелодичный перезвон стих. Справочник по агрохимии успокоился. Я поставил его на полку и спросил:
— Что вы здесь делаете, Джейн?
Взгляд девушки потемнел.
— Пришла почитать что-нибудь про обжирайку и дозировки, — ответила она. Да, я примчался сюда так, что напугал ее — умею производить впечатление. — Вы же не запрещали заходить в библиотеку. Потом я взяла эту книгу, и поднялся звон.
— Идите-ка сюда, — приказал я, проходя среди книжных шкафов к окну. Джейн послушно потянулась за мной; мы встали у окна и, глядя в ее глаза, я мысленно прикоснулся к тому месту в ее душе, где обычно расцветали магические силы. Девушка замерла, словно окутанная январским холодом — только взгляд остался живым: темным, испытующим.
— Понимаю, что напугал вас, — объяснил я. — Но надо понять, что происходит.
Джейн кивнула. Я искал в ней магию, но ничего не находил. Ни капли, ни крошки, даже такой, которая позволяет девицам гадать на святки и видеть всякие захватывающие ужасы в коридорах из зеркал.
— Я не сделала ничего плохого… — прошептала Джейн. Я кивнул и, только отступив в сторону, понял, что все это время держал ее за плечи. Крепко так держал, не позволяя вырваться. На моих ладонях осталось едва уловимое тепло чужого тела, тонкая нить запаха.
— Да, не сделали, — ответил я. — Но не понимаю, почему книга вдруг подняла такой крик.
Мы вышли из библиотеки, и я привел Джейн в ту комнату, которую когда-то отвел под хранилище артефактов. Не особенно большое — они практически не нужны для моей работы — но собрание все равно способно было произвести нужное впечатление. Джейн замерла возле большого стеклянного шкафа, словно завороженная. Артефакты были редкими и дорогими. Вот золотой шар, исписанный рунической вязью прильфов, исконных обитателей Восточного удела. Вот артефакт, похожий на веретено — если, конечно, бывают веретена из серебра, богато инкрустированные голубыми топазами. Вот некое подобие человеческого черепа — когда-то этот артефакт был способен разговаривать, надо отнести его на подзарядку, вдруг скажет нам что-нибудь умное?
Джейн указала на золотую монету с тонким профилем императрицы Катарины, величайшей правительницы прошлого века, и спросила:
— А это тоже артефакт?
— Да, — кивнул я. — Откройте шкаф и возьмите.
Джейн неохотно подчинилась: открыла стеклянную створку, взяла монету с таким видом, словно боялась, что та способна откусить ей пальцы. Но ничего не произошло. Монета в ее руке осталась неподвижной и безгласной.
— Кладите обратно, — велел я. — В вас нет ни крошки магии, Джейн.
Мы продолжили разговор за обедом, накрытым на свежем воздухе в той части зеленой кухни, которую я когда-то отвел для отдыха. Здесь росли старые яблони, которые сажал еще прошлый хозяин участка, и в их тени у меня всегда был хороший аппетит.
Но не сегодня. Ни легкая окрошка, ни тыква, фаршированная курицей, брокколи и сыром, не вызвали у меня аппетита. Загадка, которую загадала Джейн, взяв справочник по агрохимии, не давала покоя.
— Вы когда-нибудь гадали? — спросил я. — Обычные девичьи гадания на святки.
Джейн кивнула.
— Да, я даже оставалась одна с зеркалом, чтобы увидеть суженого. Но никого не увидела.
— На ваше счастье. Обычно по зеркальному коридору приходит нечисть.
Джейн поежилась. Покосившись в сторону зеленой кухни, я увидел, что маленькая мандрагора смотрит в нашу сторону с таким видом, словно ждет, что мы достойно оценим ее хорошее поведение. Джейн посмотрела туда же, куда и я, улыбнулась мандрагоре, и та довольно закопалась поглубже в грядку.
— Вы ей понравились, — сказал я.
— Что потом делают с мандрагорами? — поинтересовалась Джейн.
— Они исцеляют гнойные раны, — ответил я. — Растворяют раковые клетки, вычищают из организма любую отраву. Очень полезное растение, на самом-то деле.
Услышав, что я сказал, мандрагоры завозились на грядке, придавая себе солидный и важный вид.
— Видали, зеленухи? Мы полезные растения! А вам только в компосте и место!
— Божечки-картошечки, пошли грязнули хвастаться!
Джейн улыбнулась — а вот мне было невесело.
Доесть мы не успели. Со стороны дома донеслись голоса и шум, и я увидел, как к нам следует особый отряд его величества, вооруженный до зубов. Артефакты у них тоже были — значит, понимали, что я способен сопротивляться, и меня надо остановить любой ценой.
Мне сделалось холодно. Я прекрасно понимал, что однажды Генрих отправит такой отряд по мою душу, когда я больше не буду ему нужен, но все равно это оказалось неожиданно. Джейн растерянно ахнула, и я заметил, что она сжимает столовый нож так, словно готовится сражаться.
— Аррен Эленбергер, вы арестованы, — сурово произнес офицер, который руководил отрядом и держал саблю наголо и артефакт наготове. — Его величество Генрих скончался.
Глава 4
Джейн
В лицо мне плеснули водой, и я очнулась. Боль в вывернутых руках была такой, что помрачала разум: я понимала, что еще немного — и я буду рассказывать обо всем, что знаю и не знаю, лишь бы только это прекратилось.
И еще я понимала, что меня пока даже не начинали пытать — просто подняли на дыбе. Писарь аккуратно заполнял бумаги, бормоча себе под нос наши с Арреном имена, охранники стояли навытяжку возле дверей, допросчик за отдельным столом, перебирал какие-то бумаги, палач придирчиво рассматривал инструменты, от одного взгляда на которые хотелось орать во весь голос. Собравшись с силами, я перевела взгляд вправо и увидела Аррена: он был подвешен
