У простых людей аура оказалась гораздо скромнее и не такой цветастой. Но при этом, независимо от наличия или отсутствия магического дара, у одного и того же человека в течение суток она могла выглядеть совершенно по-разному.
Вот, например, мужик, за которым я сегодня шел, пока был сосредоточен и напряжен, и ауру имел такую же — плотную, насыщенную, свернувшуюся вокруг него, словно готовая к удару змея. А сейчас, когда он пришел домой и расслабился, аура тоже размякла, расползлась в стороны и явно посветлела.
Зерна я, конечно же, не увидел — для артефактора это умение недоступно. Но даже так, не зная, что за человек перед тобой, аура позволяла составить о нем некоторое впечатление.
В частности, все тот же хасаи, на которого я сейчас смотрел, выглядел физически крепким и абсолютно здоровым мужиком. Алых следов, свидетельствующих о недавно испытанном гневе, ярости или раздражении, в его ауре не было. Наоборот, в ней преобладали спокойные синие, зеленые тона. Но это, наверное, и правильно. Он ведь не испытывал ко мне неприязни. Ничего, как говорится, личного. Просто заказ.
Вот спрашивается, и чего ему не работалось охранником в порту? В городской страже? Или еще в каком-нибудь приличном месте? Хотя, может, я ошибся, и на самом деле он ничего плохого не замышлял, а мне это просто померещилось?
Но потом я заметил изящную татуировку в виде черной змеи, обвивающей левое запястье мужика и кусающей основание его большого пальца, и вздохнул.
«Ули, пусть Первый и Седьмой останутся и проследят за этим человеком, кем бы он ни был. После рассвета их сменят Второй и Восьмой. Рина через четыре — Пятый и Шестой… я хочу знать все его контакты; куда он ходит, с кем встречается… все, что вы сможете нарыть».
От улишша пришла волна тепла и спокойной уверенности, говорящая, что звери все поняли и не подведут. Только после этого я спрыгнул на землю и отправился в обратный путь.
Остаток ночи, как ни странно, прошел спокойно. Меня никто не разбудил спозаранку, не проорал ничего неприличного под окнами, не завизжал, не разбил во дворе бутылку. И даже не напомнил, что пора бы, собственно, уже и позавтракать. Одна Пакость, стоило мне открыть глаза, широко зевнула с соседней подушки и, показав острые клычки, снова задремала.
От Ули известий пока не было — получивший на меня заказ мастер-хасаи, как и я, не любил рано вставать. Очередная смена нуррят возле его дома передала мне картинку с беззаветно дрыхнущим убийцей, взглянув на которого я бы тоже не отказался подремать еще рин-другой. Но увы. Надо было потихоньку собираться и возвращаться к учителю, который обещал сегодня снабдить меня ценной… в смысле запрещенной… литературой.
Когда я спустился вниз, отчаянно зевая и тщетно стараясь пригладить мокрые волосы, на кухне уже что-то шкворчало и кто-то гремел сковородками. Заглянув туда, я с удивлением опознал в кухарке Лорну, а та, заметив меня, едва не подпрыгнула от неожиданности.
— Господин? Вы уже встали?
— Встал, встал… — отмахнулся я, усаживаясь за стол. — Если у тебя есть что перекусить, то давай корми. А если нет, то не напрягайся и закажи мне на сегодня экипаж. Я перекушу по дороге.
Лорна откровенно растерялась.
— Ну… если вы подождете несколько ун, все скоро будет. Чего желаете? Блинчики? Свежий хлеб? Мясо? Зелень?
Ах да. Таор же жрал все подряд и помалкивал, поэтому никто не знал его предпочтений. Я, в принципе, тоже смолочу что угодно. Даже от сырой крысы бы не отказался. Но по поводу крыс меня, пожалуй, не поймут, поэтому я сделал неопределенный жест и сказал, что буду пробовать все.
Ун через пять на кухню подтянулась вторая служанка, и вдвоем девушки устроили мне такой банкет, что я только предвкушающе облизнулся. После чего действительно перепробовал все что мог, раздал указания насчет того, что хотел бы видеть на столе в дальнейшем. На удивление наелся. А потом, провожаемый озадаченными взглядами, укатил по делам, явившись к магистру даже чуть позже назначенного срока, за что учитель соизволил меня немного побранить.
— Бумаги в дальнем кабинете, — проворчал он, когда наконец успокоился. — Читай. До обеда время у тебя есть.
Угу. После обеда магистр уедет в гильдию решать дела, которые без его внимания ну никак не могут обойтись. Но, с другой стороны, даже те два с половиной рина, которые он согласился мне уделить, были огромной удачей. Так что я послушно отправился в «изолятор» и мысленно потер руки, увидев внутри целую кипу сложенных на полу одинаковых шкатулок, внутри которых, спрятанные под надежной магической защитой, лежали древние книги и не менее древние свитки.
Когда же я начал их по одной доставать и рассматривать, мой энтузиазм постепенно сошел на нет. Книги оказались старыми, потрепанными, на многих виднелись следы сажи, порезы и даже въевшаяся в бумагу кровь. И почти во всех не хватало страниц. Они были совершенно разными даже внешне, как будто их собирали в разное время и у разных владельцев. Но за каждой книгой стояла своя печальная история. Одну, похоже, бросили в камин, вторую пытались порвать, у третьей часть содержимого старательно вымарали, четвертая явно побывала в воде…
Кто и когда сумел спасти эти знания, долго гадать не приходилось. С одной стороны, может, оно и правильно — старые книги не должны умирать. А с другой, глядя на чудом сохраненные реликвии, как-то сразу вспоминались их прежние хозяева и причины, по которым те так отчаянно стремились не дать Ковену их заполучить.
Проблема заключалась еще и в том, что немалая часть этих книг была написана на древнем ирале, в котором я практически не ориентировался, а Таор вообще ничего не понимал. О словаре, правда, учитель все-таки подумал, и его наличие позволяло надеяться, что хоть что-то из этой писанины я все-таки смогу понять. Но уже через пол-рина пребывания в «изоляторе» у меня до такой степени разболелась голова, что до обеда я дожил, мягко говоря, с трудом.
— Забыл предупредить, — пробурчал магистр, когда увидел мое страдальчески искривившееся лицо. — На книгах стоит защита. С ними нельзя долго работать — от этого мозги начинают закипать.
— Мои, похоже, вообще наружу скоро выплеснутся, — простонал я, держась за висок. И благодарно кивнул, когда учитель бросил через стол исцеляющий амулет.
С ним стало полегче — кровавый туман перед глазами вскоре рассеялся, и через несколько ун я смог перевести дух. А вот заклинания «разумников» мне оказались не по зубам — я их даже не увидел, когда садился разбирать бумажки. Более того, не почувствовал, что на меня вообще что-то воздействует. И, соответственно, не подумал о защите.
— Оно действует на всех, — сообщил учитель, едва я заикнулся на этот счет. — Защиты от этой мерзости не существует. Ни одно заклинание не спасает. И только в изолированной от магии комнате ЭТО еще можно как-то переносить.
— Тогда, может, создать там а-зону? — предложил я, возвращая учителю амулет и все еще морщась от боли, которая, впрочем, стала вполне терпимой.
